Жар-птица. Джек Макдевит

один год назад, – печально улыбнулась она.

      – Ясно.

      – Может, мне все же поговорить с господином Бенедиктом?

      – Поймите, госпожа Говард: артефакты, имеющие отношение к физикам… в общем, они не пользуются особым спросом.

      – Кристофер был не просто физиком.

      – Он совершил нечто особенное?

      Вздохнув, Карен полезла в сумочку и достала книгу – старомодное коллекционное издание. На обложке стояло имя Робина и название: «Мультиверсум».

      – Это часть сделанного им, – сказала она.

      – Что ж… – Я замялась, не зная, что сказать. – Очень интересно.

      – Он многого добился, госпожа Колпат. Удивительно, что вы почти ничего о нем не знаете. Советую вам почитать. – Положив книгу на мой стол, она снова полезла в сумочку и достала небольшую шкатулку. Там лежало обручальное кольцо с гравировкой – «Лиз», «Крис» и «Навсегда вместе», – а также коммуникатор, украшенный алмазами. – Он всегда надевал его по особым случаям: когда получал награду или выступал на мероприятии.

      – Понятно, – сказала я.

      Карен достала чип.

      – Хочу показать вам и другие предметы. Вы не против?

      – Нет, конечно.

      Я вставила чип в проектор. Перед нами появились две лампы.

      – Сделаны по его заказу, – пояснила Карен. В лампах не было ничего выдающегося – обычные гибкие лампы для чтения: одна черная, другая серебристая. Подтверждающими документами служили две фотографии Робина. На одной он сидел за столом и что-то писал при свете черной лампы, а на другой полулежал на диване с книгой; серебристая лампа находилась у него за спиной.

      – У меня много его книг, – продолжала она. – Кристофер их коллекционировал. – Она показала мне несколько томов: в основном труды по физике, несколько работ по философии, пара мемуаров деятелей культуры, «История Вильянуэвы» Дэнфорта. – Проблема в том, что он постоянно оставлял в них заметки. Элизабет говорила, что без них он жить не мог. – Она пожала плечами. – Если не считать этого, книги в превосходном состоянии.

      Записи, сделанные знаменитостью, разумеется, повышали ценность книги. Правда, я сильно сомневалась, что о Робине можно было так сказать.

      – Есть и другие вещи. Лабораторное оборудование, несколько бокалов…

      Все это она тоже показала, но предметы были нестоящими. Я увидела еще несколько снимков: счастливые супруги на фоне звездного неба, рядом с деревом, на дорожке, ведущей в здание, похожее на маленькую виллу.

      – Это их дом, – сказала Карен. – На острове Виргиния.

      На нескольких фотографиях был один Робин – задумчиво сидящий у окна, откусывающий от фрукта, подбрасывающий полено в огонь. А на одном снимке я увидела две строки какого-то текста.

      – Это заключительные фразы «Мультиверсума», – пояснила она.

      «Нам остается лишь сделать вывод, что у каждого из нас есть бесчисленное множество копий. Соответственно, мы не умираем по-настоящему, а просто покидаем один из уровней существования».

      – Так и не поняла до конца, что это значит, – сказала Карен. – Ах да, совсем