Дождь Забвения. Аластер Рейнольдс

они ехали через три квартала, Грета молча глядела в окно, будто завороженная потоком света фар и габаритных огней.

      – Флойд, я посмотрю бумаги. Но больше не обещаю ничего. Знаешь, у меня голова сейчас занята совсем другим.

      – Жаль, что так вышло с твоей тетей, – произнес Флойд, пристраиваясь к очереди машин, выстроившейся перед мостом.

      Флойд слегка обрадовался, видя, что высосанной из пальца новости о жутких пробках нашлось какое-никакое подтверждение. Впереди сломался грузовик. Шоферы яростно тыкали в блок цилиндров гаечным ключом. Вокруг собрались жандармы, изогнутые магазины дешевых автоматов блестели, будто ятаганы. Жандармы переминались с ноги на ногу и передавали друг другу раскуренную сигарету.

      – Разные врачи дают ей от двух до восьми недель, – сказала вдруг Грета. – Но когда они хоть что-нибудь знали точно?

      – Врачи стараются как могут.

      Флойд не знал, что стряслось с тетушкой Греты, но какая, в общем-то, разница?

      – Она не захотела в больницу. И решительно об этом сообщила. Видела, как мой дядя умирал в больнице в тридцать девятом. Сейчас у тети остались лишь ее дом и несколько недель жизни.

      Стекло, куда смотрела Грета, запотело, и она ногтем провела тонкую линию.

      – Я даже не знаю, жива ли она сейчас. Уже неделю никаких известий. Ей отключили телефон за неуплату.

      – Надеюсь, ты застанешь ее живой. Если б я знал, выслал бы тебе билет на самолет.

      Грета взглянула на него с жалостью:

      – Флойд, ты бы и в самом деле попытался, правда?

      – А твой джаз-банд? Они ведь могли собрать тебе денег на билет до Парижа?

      Флойд успел продвинуть «матис» на три корпуса, прежде чем Грета ответила:

      – У меня нет джаз-банда. Я ушла.

      Он с трудом удержался от ликующего возгласа: «Я же тебе говорил!» И постарался держать ровный, спокойный тон:

      – Как жаль! А почему не сложилось? Те ребята показались мне очень даже неплохими. Пустоголовые, но это для джазменов норма.

      – Неплохие и пустоголовые. Хороший отзыв.

      – Ну ты же знаешь, о чем я.

      – С ними все нормально. Они хорошо ко мне относились, и тур проходил неплохо. Мы славно поработали в Ницце и уже получили пару неплохих приглашений из Канн.

      – Так почему ты ушла?

      – Однажды вечером я прозрела. Посмотрела на них и увидела: у них нет будущего. И у меня, если останусь с ними.

      – Ты почувствовала то же самое насчет нас с Кюстином?

      – Да, – ответила она, не промедлив ни мгновения.

      Флойд провел машину мимо сломавшегося грузовика и приложил руку к шляпе, когда жандарм качнул автоматом, веля остановиться.

      – Что ж, по крайней мере, ты искренна.

      – Искренность помогает в жизни.

      Они заранее приготовили бумаги. Флойд наблюдал, как жандарм листает его документы. Тот вернул их с видом слегка недовольным, будто Флойд допустил мелкую оплошность и заслуживает выговора и предупреждения. Жандармы всегда так себя ведут. Наверное, это помогает коротать служебное время.

      – Вот. – Грета протянула