Дождь Забвения. Аластер Рейнольдс

Юнец взмахнул ножом, медленно повел головой и процедил:

      – Толстый, я же сказал тебе: проваливай!

      Флойд отошел, чувствуя, как горят от стыда щеки. Он быстро повел Грету назад к вокзалу, направился к другой двери. Грета снова стиснула его руку – несильно, обыденно, будто они прогуливались в Тюильри воскресным вечером.

      – Все нормально. Ты поступил правильно.

      – Я никак не поступил. Просто удрал.

      – «Никак» и было правильно. Они бы тебя зарезали. Я надеюсь, они оставят в конце концов того парня в покое.

      – Он сам нарвался. Раздавать листовки прямо у вокзала… Додумался же.

      – А что в листовках?

      – Не знаю. Я свою выбросил.

      Они подошли к «матису», оставленному в глухом переулке. Под дворником была листовка. Флойд расправил ее на лобовом стекле, пытаясь прочесть в тусклом свете умирающего фонаря. Эта листовка была напечатана на хорошей бумаге, не то что те, которые раздавал парень у вокзала, и с фотографией Шателье – гладкого и симпатичного, в военной форме. Президент убеждал друзей и соратников поддержать его, как прежде, а затем следовали слегка замаскированные нападки на меньшинства, включающие евреев, негров, гомосексуалистов и цыган.

      Женщина выхватила листовку, пробежала глазами. Грету вырастила в Париже тетя-француженка, так что проблем с пониманием текста не было.

      – Сейчас хуже, чем до моего отъезда. Тогда они не осмеливались говорить такое открыто.

      – Теперь полиция на их стороне. Они могут говорить что заблагорассудится.

      – Я не удивляюсь тому, что Кюстин ушел из полиции. Он всегда был слишком уж чистым для этой братии. – Грета поежилась – пробирал холод. – Кстати, а где он?

      Флойд забрал листовку, шумно высморкался в нее и швырнул в кювет.

      – Он сейчас занимается нашим маленьким расследованием.

      – Ты что, серьезно?

      – Думаешь, я выдумал про убийство?

      – Я думала, что убийства – не совсем твой профиль.

      – Теперь мой.

      – Но если ее убили, отчего бы прежним коллегам Кюстина не выказать больше интереса? Не настолько же они заняты преследованием диссидентов.

      Флойд открыл дверцу и положил чемодан на заднее сиденье.

      – Если бы жертва была француженкой, полиция приложила бы больше усилий. Но она была американкой. Никакой ответственности. Они говорят, дело глухое, открыли и закрыли. Или девушка выпрыгнула сама, или упала по неосторожности. Перила на балконе нормальные, так что преступления здесь нет.

      Он открыл дверцу для Греты, затем уселся за руль.

      – А ты не считаешь, что так оно и есть?

      – Я пока не решил, – ответил Флойд, включив зажигание.

      Машина медленно и ворчливо ожила.

      – Принимая во внимание все, что мы собрали до сих пор, я бы не исключал случайности или самоубийства. Но пара фактов не вписывается в картину.

      – А кто платит за независимое расследование?

      – Престарелый хозяин дома.

      Флойд вырулил на улицу и повел к Сене и ближайшему