Подменыши. Украденные жизни. Ольга Кузьмина

подменыш не растёт, еда не идёт ему впрок. Именно эта особенность определяет его, как отродье нечистой силы: «Подвернул ему обменка чёрт. Етот обменок топерече, не могут ничем ни накормить, ни напоить» (см. [Власова 1995: 260]). Или: «А был слух по всему, что ребёнок растёт не растёт, а лежит и плачет, и всё, и кормят, а не растёт, и умирать не умирает» (см. [Трушкина 2002: 29]).

      В Белоруссии верили, что нечистая сила может ночью подложить женщине чурбачок, во всём подобный младенцу. Такого подменыша называли «присыпуш» (от слова «приспать»). Он выглядел, как живой ребёнок, но только до первых петухов, после чего становился холодным трупом, а потом и вовсе обращался в дерево.

      Если обменёнок не умирал сразу, он, обычно, не говорил до семи лет или не обнаруживал признаков разума до одиннадцати лет; беспрерывно требовал есть, кричал, «имел одну голову без тулова, ел по крынке молока и по житнику в час» или в день по караваю. Значительно более редки упоминания, что подменыш отличается устрашающей силой: «был силен как конь» (см. [Власова 1995: 260-261]).

      Александр Николаевич Афанасьев приводит в своей книге «Поэтические воззрения славян на природу» малорусский рассказ о подменыше, которого мать воспитывала, не подозревая, что это не её сын. Однажды она пошла в поле жать коноплю, оставив у печки кашу и прочую снедь дозревать, а когда вернулась, все горшки оказались пустые. Думала, думала женщина, в чём дело, да так ничего и не придумала. Дверь была заперта, а в хате находился только маленький ребёнок в кроватке. Бросилась женщина к знахарке. Та заподозрила, в чём дело, и в следующий раз, когда женщина ушла в поле, спряталась в хате и увидела, как ребёнок, который и ходить-то ещё не должен, резво вылез из кроватки. При этом он изменился, стал уже не дитя, а дед – низенький, с длинной бородой. Достал он из печи все горшки, съел всё, что приготовлено было, и снова сделался ребёнком. Тогда знахарка схватила подменыша и принялась стегать его веником-дергачом. Ребёнок заходился криком, но она не переставала его пороть. Тогда он убедился, что попал в умелые руки, снова оборотился дедом и сказал: «Я, бабка, перекидывался не раз и не два. Был я сперва рыбой, потом стал птицей, мурашкою, зверем, а сейчас попробовал стать человеком. Так нема лучше, чем жить с мурашками, а с людьми – нема горше!»

      В этой быличке подменыш – не кукла, не ребёнок нечистой силы, а древний природный дух, способный принять разные обличья (рыбы, птицы, муравья, зверя, человека). Но выдаёт его всё та же отличительная черта – неумеренное обжорство. Этот признак характерен для подменышей повсюду. Фольклорист А.Б. Эллис, записавший легенды африканского народа йоруба, приводит историю о женщине, у которой был маленький сын, непонятно почему ставший слишком тяжёлым, чтобы носить его на спине. Отправившись на базар, мать была вынуждена оставить младенца дома, а когда вернулась, он спокойно спал, но в хижине исчезла вся еда. Вскоре к женщине пришла соседка и попросила вернуть долг – снизку раковин-каури, которые у них были в ходу в качестве денег. Удивлённая мать ответила, что ничего в долг не