Глубоко под землей. Алена Воскресенская

голоса.

      Гвардеец толкнул калитку и направился к избе. Даже под толщей снега на дворе угадывался беспорядок: валялась опрокинутая набок тележка, друг на друга были нагромождены пустые кадки, под навесом разбросана огородная утварь. Никлаус постучал в дверь и зашел в дом.

      – Хозяева! – снова громко позвал он, пытаясь осмотреться в полумраке. Изба была маленькой, тесной, с подслеповатыми крохотными окошками. В углу белела давно не чищенная печь, вдоль стен угадывались лавки.

      Вдруг он услышал шарканье чьих-то ног, и в середину избы вышла женщина, прижимавшая к себе какой-то черный чурбачок. Хозяйка была грязная, простоволосая, в дурно пахнущих лохмотьях, непонимающим взглядом она уставилась на Никлауса.

      – Мне нужен ночлег, – с отвращением отпрянул от хозяйки гвардеец, не уверенный уже, что ему хотелось бы остановиться в этом доме. – Ты понимаешь, что я говорю? – с тревогой спросил он женщину, поскольку та по-прежнему молчала. – Ночлег мне и моим спутникам. Нужны кров и еда, – он попытался объясниться жестами, но женщина вдруг впихнула ему в руки чурбачок и страшным скрежещущим голосом проговорила: