Янка при дворе царя Петра. Светлана Меркина

разошлись спать.

* * *

      Ночью кто-то поджег сарай, в котором стояла машина. Поджег был совершен через слуховое окошко, ведь сарай был каменный. Пожар заметили только утром, когда пламя вырвалось наружу. Потушили быстро, но машина сгорела дотла. Петр приказал вывести всех дворовых и привязать к двум дубам по веревке. Янка, проснувшаяся от запаха дыма, безмолвно смотрела на остатки машины. Петр был в ярости, он сверлил людей взглядом.

      – Я помилую того, кто укажет мне на злодея! – срывая голос, бешено крикнул он. Люди стояли, хмуро глядя под ноги. Янка, выйдя из оцепенения, посмотрела на молчащую толпу. Потом на веревки, но еще не поняла, чего хочет Петр.

      – Последний раз спрашиваю, кто?! – снова крикнул Петр. Опять тяжелое молчание. Он дернул головой:

      – Повешу каждого второго! – жестко сказал он и махнул рукой стрельцам. – Давай!

      Те выхватили из толпы мужика и, заломив ему руки, поволокли к дубу. У Янки расширились глаза, она, наконец, поняла, в чем дело. Вдруг…

      – Тятька! – раздался пронзительный крик. Из толпы бежала плачущая Настя. Ее отшвырнули.

      – Тятенька, миленький! – кричала она. Янка бросилась к Петру, схватила его за рукав.

      – Постой! Останови, слышишь?!

      Он дернул головой в ее сторону, но запрещающе поднял руку. Стрельцы остановились.

      – Помнишь, за мою услугу обещал ты мне как другу, волю первую мою ты исполнишь как свою? – скороговоркой выпалила она неожиданно стихами. Петр удивленно кивнул.

      – Позволь мне поговорить с людьми! – у Янки от волнения прыгали зрачки. – Держу пари, мне они скажут то, чего не скажут тебе даже под гипнозом.

      – Ты так думаешь? – недоверчиво посмотрел на нее Петр. – Ну, что ж, добро! – согласился он и крикнул стрельцам. – Отпустите холопа!

      Те повиновались.

      – И еще, – быстро сказала Янка, – подари мне человек пять из дворни.

      Петр усмехнулся, внимательно посмотрел на Янку. Потом обернулся и крикнул:

      – Пиши указ!

      Какой-то бородатый дядька схватился за перо и чернильницу. Петр подошел к нему:

      – Моим именем! Подарить пять душ сему Янке… Ты чей?

      – Иванов, – быстро придумала Янка.

      – Янке, сыну Иванову… – продиктовал Петр и задумался.

      – И предоставить свободу выбора! – подсказала Янка. Петр усмехнулся, кивнул:

      – Так и пиши!

      Потом подписал указ и отдал его Янке:

      – Держи! – посмотрел на толпу, зло оскалился и – опять Янке. – Ну, мешать не будем! Говори с ними.

      – Не спеши, Пит, – в полголоса сказала она. – Сделай вид, что уходишь, а сам где-нибудь прикинься ветошью и не отсвечивай. Мне кажется, разгадка этого пожара близка, – она таинственно посмотрела на него. Он перехватил ее взгляд, согласно кивнул и, уходя, покрутил головой:

      – Ну и выражения у тебя, Янка!

      По знаку Петра ушли стрельцы и стольники, а он сделал то, что посоветовала ему Янка. Ушел будто ты во дворец, а сам прошел через черный ход и незаметно оказался позади