Канун дня всех святых. Рэй Брэдбери

же, Джо, о-о, Пипкин, шептали они, давай!

      Глава 3

      Дверь приоткрылась.

      Пипкин вышел.

      Не вылетел, громыхнув дверью и сотрясая всё вокруг.

      А переступил порог.

      И спустился навстречу друзьям.

      Не бегом. И без маски! Где маска?

      А переставляя ноги, почти по-стариковски.

      – Пипкин! – вскричали они, чтобы прогнать свое волнение.

      – Привет, банда, привет, – отозвался Пипкин.

      Его лицо побледнело. Он попытался улыбнуться, но взгляд у него был настороженный. Он держался за правый бок, словно от боли.

      Все посмотрели на его руку. Он отнял ее от бока.

      – Ну, – сказал он без особого восторга. – Мы готовы?

      – Да, но у тебя не слишком готовый вид, – сказал Том. – Ты заболел?

      – Это в Хэллоуин? – возмутился Пипкин. – Ты что, шутишь?

      – Где твой костюм?..

      – Идите вперед, я вас нагоню.

      – Нет, Пипкин, мы тебя подождем…

      – Идите, – медленно повторил Пипкин с мертвенно-бледным лицом, опять держась за бок.

      – У тебя живот болит? – спросил Том. – Ты родителям сказал?

      – Нет, нет, нельзя! А то они… – Слезы брызнули из глаз Пипкина. – Это пустяки, говорю же вам. Послушайте. Ступайте в сторону оврага. К Дому с привидениями. Ладно? Там встретимся.

      – Поклянись.

      – Клянусь. Вы еще моего костюма не видели!

      Мальчишки собрались расходиться. Уходя, они брали его за локоть, стукали легонько в грудь или проводили костяшками по подбородку, имитируя потасовку.

      – Ладно, Пипкин. Раз ты уверен…

      – Уверен. – Он оторвал руку от бока. Лицо на миг приняло такой цвет, словно боль прошла. – На старт! Внимание! Марш!

      Стоило только Джо Пипкину сказать: «Марш!» – все сорвались с места.

      Побежали.

      Полквартала они пробежали задом наперед, чтобы видеть, как Пипкин машет им рукой.

      – Поторопись, Пипкин!

      – Я догоню! – Закричал он издалека.

      Ночь поглотила его.

      Они бежали, а когда оглянулись, он исчез.

      Они ломились в двери. Орали: «Пакости или сладости!», и бумажные коричневые пакеты стали наполняться сказочными сластями. Они бежали вприпрыжку с губами, запечатанными розовой жвачкой и красным воском, озарявшим их лица.

      Но все, кого они встречали в дверях домов, выглядели двойниками их мам и пап, отлитыми на шоколадной фабрике. Словно они из дому не уходили. Слишком много доброты излучали окна и парадные входы. А им-то хотелось услышать драконий рык из подземелий и стук в крепостные ворота.

      И вот, по-прежнему оглядываясь на Пипкина, они достигли окраин города, где цивилизация растворялась в темноте.

      Овраг.

      Овраг, пересыщенный ночными шумами, ползучими черными чернильными ручьями, тысячелетним томлением огненно-бронзовых листопадов. Бездна порождала грибы и мухоморы, хладных лягушек, речных раков и пауков. Под землей пролегал длинный туннель, куда просачивались отравленные воды, и эхо без