Человек и история. Книга четвертая. Москва коммунальная предолимпийская. Владимир Фомичев

в мою лабораторию? У нас, как и везде, много рутинной работы, но при живом уме, как у тебя, можно будет отыскать и что-нибудь интересное.

      Меня уже и самого тяготило это настоящее, и если что тормозило, то только жилищный вопрос – бытовая сторона, так сказать. И всё это я изложил Борису.

      – Да, – притормозил свои восторги Борис, – здесь нужно подумать.

      Мы договорились о встрече через неделю и разошлись. За последнее время в мою общежитейскую каморку стали подселять командировочных, и это стало мне напоминать студенческое койко-место. Когда мы встретились с Борисом через неделю, он, немного смущаясь, сказал, что отдельной квартиры пока что нет. Но тут же предложил:

      – А вот ордер на комнату в трёхкомнатной коммунальной квартире светит тебе хоть сейчас.

      Глава 13. С Ленинградского на Ленинский

      Тут нечего и думать – я согласился. Так что спустя кратчайшее время я переместил свои скудные пожитки с Ленинградского проспекта на Ленинский – как говорится, «пошёл по ленинскому пути». Помимо помещений в самом институте, где размещалась лаборатория Бориса Лебедева, имелся в Подмосковье и завод, где разработки изделий превращались в приборы, агрегаты, аппараты и после удачного внедрения в промышленность начиналось их серийное изготовление.

      Борис положил передо мной стопку тем для разработки и предложил по своему вкусу выбрать что-нибудь. Осмотревшись, я перелистал эти темы и остановился на бытовой печке, работающей на угольной мелочи, для внедрения её в слаборазвитых районах, где нет газа, дров, туго с электроэнергией, но где имеется уголь или куда его можно доставить без проблем. Особенно уголь некондиционный, а сильно измельчённый – короче, угольная пыль, которую шахтёры презрительно называют штыб. Борис прокомментировал мой выбор как перспективный. И добавил, что, по его сведениям, разработкой такой печки занимаются болгары. А это значит, что наша печка может быть востребована и на экспорт.

      Поселившись на новом месте, я стал ходить на работу пешком, а именно по Ленинскому проспекту, в середине которого была очень уютная пешеходная дорожка, обсаженная кустарником. Транспорт мчался в разные стороны слева и справа, но сильной загазованности не было. Таким способом я нанёс мощный удар по гиподинамии, которая попыталась разлагать мой организм при весьма малоподвижной работе в проектном институте.

      С работы я также шёл пешком, по пути заглядывая в магазины. Окно моей комнаты выходило в большой, но достаточно уютный двор, засаженный пышной зеленью. Поскольку окно было сориентировано на юго-запад, то с обеда до вечера в комнате было очень светло и солнечно. В других двух комнатах жили разные соседи. В одной из них очень часто сменялись жильцы, другая же отличалась абсолютным постоянством.

      – Как её сюда заселили, так она здесь и живёт, – подчёркивала соседка, хвастаясь своим ветеранством.

      По виду это была несимпатичная, крупногабаритная баба. Часто мне приходилось просыпаться (особенно в выходные дни, когда