Любовь окаянная. Николай Виноградов

мне тоже без тебя уже трудно, но надо. Я быстро…

      «Одно удовольствие у такой хозяюшки работать. И чувство юмора есть. Паутинки, паутинки, паутиночки мои, – гремя перфоратором, он никак не мог выкинуть из памяти облик Наташи. – Если бы не эти паутинки, то и душа бы моя не шелохнулась. Без них это личико было бы девичьим, с которым только на дискотеках прыгать. Именно эти-то паутинки и начинающиеся образовываться мешочки под глазками, даже не мешочки пока, а только чуть заметная белизна, позволяют мне испытывать влюблённость, подают маленькую надежду на взаимность. А может, и вправду у неё пока никого нет? „Мне тоже без тебя уже трудно“. Хоть и в шутку, а всё равно приятно. Подойди я к ней где-нибудь на остановке вплотную с улыбкой во всё лицо, она бы шарахнулась от меня, как от прокажённого. А грудь-то! Прямо-таки девичья, даже ещё торчит, наверное. А талия, а попка, Господи! Прижаться бы, обнять одной рукой за талию, другой бы попку погладить… А если ещё и поцеловать… тут уж всё…»

      – О, Господи, ну и пылища. Знала, что пыль будет, но чтоб такая – даже не представляла. Чем ты тут дышишь? Ну-ка, выходи отсюда, пойдём по кофейку, пусть пыль хоть маленько осядет.

      – Сейчас, Наташ, вот эту стену доштроблю только…

      «Надо бы поменьше пялиться, как хищник на добычу – спугнуть можно. Улыбайся почаще, Сергей Владимирович, пошути с женщиной. Только по-доброму шути, не порань острым словом, чего доброго», – напутствовал сам себя Сергей.

      – Ну и работка у тебя… Почему ты без респиратора? Лёгкие же все засоришь.

      – Я умоюсь, можно? Грязный весь. У меня уже, наверное, в легких какой-нибудь рак сидит, если не краб. Респиратор здесь не поможет. А ты почему так часто свои платья меняешь? Уже третье за полдня. Здесь же, кроме меня, никого…

      – Вопрос не из скромных, мало ли почему. Может, я тебе понравиться хочу…

      – Ну, не поверю. Тогда ты зря стараешься.

      – Да-а? Вот это откровение! Безжалостное убийство одной фразой. Это почему же? Ты что, только на свою супругу смотреть можешь?

      – Я имею в виду, зря платья меняешь. Ты мне в своём коротеньком халатике больше нравишься.

      – Да-а? А я уже готова была в обморок упасть, чуть слезы не потекли. Пойду тогда, переоденусь быстренько…

      – Ну вот, совсем другое дело. Зачем платья дорогие портить? Здесь пыль кругом, а платья у тебя очень красивые. Да ты в любой одежде выглядишь очень сексопильно. А без оной, так вообще… если б увидел, сознание бы потерял.

      – Да ладно врать-то. Я всю одежду на себя сама шью, просто хотела похвастать перед тобой. Может, пообедаем? У меня щи. Любишь?

      – Спасибо, Наташ! Люблю, но не хочу пока. Мне жена вон бутербродов всяких сделала. Ты обедай, я пойду, ладно? Пыль уже осела.

      «Всё пока, как по маслу – птичка сама в клетку летит. Только боязно что-то. Может, одуматься, пока не поздно? Что же я делаю, дурак старый? Так и до греха недалеко. И она ещё подтрунивает. Или поиграть со мной захотела, раззадорить,