Поэты Серебряного века. Сборник

остро

      Встали маленькие груди,

      Как сияет смуглый локоть,

      Как смолисто пали кудри

      Вдоль ливийского лица,

      На котором черным солнцем

      Светят радостно и знойно

      Африканские глаза.

      1916

      Москва 1919 года

      Темень, холод, предрассветный

      Ранний час.

      Храм невзрачный, неприметный,

      В узких окнах точки желтых глаз.

      Опустела, оскудела паперть,

      В храме тоже пустота,

      Черная престол покрыла скатерь,

      За завесой царские врата.

      В храме стены потом плачут,

      Тусклы ризы алтарей.

      Нищие в лохмотья руки прячут,

      Робко жмутся у дверей.

      Темень, холод, буйных галок

      Ранний крик.

      Снежный город древен, мрачен, жалок,

      Нищ и дик.

      12 сентября 1919

      Канарейка

      На родине она зеленая…

Брэм

      Канарейку из-за моря

      Привезли, и вот она

      Золотая стала с горя,

      Тесной клеткой пленена.

      Птицей вольной, изумрудной

      Уж не будешь – как ни пой

      Про далекий остров чудный

      Над трактирною толпой!

      10 мая 1921

      Николай Бурлюк

      «Осталось мне отнять у Бога…»

      5 op.

      Осталось мне отнять у Бога,

      Забытый ветром, пыльный глаз:

      Сверкает ль млечная дорога

      Иль небо облачный топаз, —

      Равно скользит по бледным тучам

      Увядший, тусклый, скучный ум.

      И ранит лезвием колючим

      Сухой бесстрашный ветра шум.

      О ветер! похититель воли,

      Дыханье тяжкое земли,

      Глагол и вечности и боли

      «Ничто» и «я», – ты мне внемли.

      1910

      «Неотходящий и несмелый…»

      12. ор.

      Неотходящий и несмелый

      Приник я к детскому жезлу.

      Кругом надежд склеп вечно белый

      Алтарь былой добру и злу.

      Так тишина сковала душу

      Слилась с последнею чертой,

      Что я не строю и не рушу

      Подневно миром запертой.

      Живу, навеки оглушенный,

      Тобой – безумный водопад

      И, словно сын умалишенный,

      Тебе кричу я невпопад.

      1910

      Бабочки в колодце

      Там, в тишине подземной глади

      И сруба заплесневших бревен,

      Их смерти верный путь бескровен

      Тонуть во тьме ночных исчадий.

      Напрасно в отраженьи звездном

      Трепещут крылья непосильно

      И воздымают воздух гнильный

      Своим биеньем слишком поздно.

      Их лижет холод неудержный

      Под опрокинутым эдемом, —

      Здесь безнадежность – некий демон,

      Как и он, давно отвергнутый.

      1913

      «Ко мне вот-вот вдруг прикоснутся…»

      Ко мне вот-вот вдруг прикоснутся,

      Уж ветер