Кровавый апельсин. Гарриет Тайс

обманывать нельзя. Раз дала слово, сдержи обязательно.

      – Так я сдержу.

      – Уж постарайся.

      – Карл, угрожать мне не нужно. Я очень стараюсь. Как начет поддержки и солидарности?

      – Не зли меня, Элисон! Ты не в том положении, чтобы упрекать меня.

      Гнев накрывает с головой, но тут же отступает.

      – Знаю, знаю, прости меня…

      Карл протягивает руку и пальцем гладит меня по щеке. Я перехватываю его ладонь, подношу к губам, а свободную руку кладу ему на затылок: иди, иди ко мне. Мы сейчас поцелуемся…

      Карл отстраняется:

      – Прости, я не могу.

      Он уходит в гостиную и захлопывает дверь. Сначала я жду: вдруг Карл передумает? – Потом возвращаюсь в кабинет и тоже закрываю дверь. Меня отвергли, но я пытаюсь работать – пусть показания и статуты заглушат боль. Везде чувствуется сильный мясной запах.

      Позднее, когда я раскладываю остывшее жаркое по маленьким пластиковым контейнерам, на кухню заходит Карл и закрывает за собой дверь.

      – Я целый день думал, стоит ли тебе это показывать, – говорит он.

      – Что мне стоит показывать?

      Почему-то голос Карла заставляет мою руку дрожать, и подлива расплескивается по стенкам контейнера, который я наполняю.

      – Ты должна понять, каково нам порой и почему мы так раздражаемся.

      – Что именно я должна понять? – Я убираю большую ложку и накрываю контейнер крышкой.

      Вместо ответа Карл роется в телефоне. Я тем временем убираю контейнеры в морозилку – ставлю вплотную друг к другу, отодвинув в сторону ополовиненную упаковку зеленого горошка. Сбивая лед по бокам морозилки, я слышу начальные аккорды «Скатываясь в бездну»[9]. Я улыбаюсь: буду про себя подпевать, мысленно делаю вдох и… слышу свое пение. Если это можно назвать пением. Я захлопываю дверцу морозилки и поворачиваюсь к Карлу. Экран сотового он показывает мне молча, в глазах чуть ли не жалость.

      Вчера вечером я была восхитительна, я пела, заливалась, как беззаботная птичка. Никто не присоединился ко мне? Ну и пусть. Они не поняли, чего лишились! Я была звездой и на волне музыки неслась прочь от мелкого препирательства, сопровождавшего вторую половину субботы. Сегодня я увидела то, что видели они, – поддатую женщину с размазавшимся макияжем и вылезающим из платья лифчиком Я смотрю на нее в ужасе. Голос душераздирающий: она совершенно не попадает в ноты, которые я так прекрасно брала. Ритм отвратительно сбит, танец – еще отвратительнее. А самое отвратительное – лица гостей, которых она зовет танцевать вместе с собой. Или нет, самое отвратительное в этой записи – приглушенные голоса. Даже смех слышится. Дейв, Луиза…. Господи, неужели и Карл смеется?

      – Какого черта ты не остановил меня?

      – Я пытался, ты не желала слушать.

      – И тогда ты снял видео, на котором я веду себя как полное чмо?

      – Я не из вредности, я только хотел, чтобы ты поняла, каково жить с тобой. Не всегда, но, когда ты в таком состоянии, это просто невыносимо.

      Я

9

„Rolling in the Deep” («Скатываясь в бездну») – хит Адель.