Все пути твои святы. Ирина Никулина Имаджика

жить осталось, он бы и без всяких игигов на Черной остался. Что его на родине ждет? Ванная конечно большая, и усадьбочка с коттеджем, и почести всякие научные, заслуженные. Внуки наверняка приезжают на песах, чтобы кошерным побулькать. И до моря рукой подать. Да только на хрен оно старику надо… Покой для него хуже смерти, а заслуженный отпуск он бы с большим удовольствием променял на новую лабораторию».

      А Виктор давит на него: вернись, старый черт к своей неподвижности! Он прислушался к разговору. Философ сегодня был в ударе и что-то на латыни вспоминал и по-польски пшекал и ругательствами на русском сыпал. Ничего Виктор не понял и спросил ошалело:

      – Ты о чем?

      – Да о взрыве, дурак. Говорю, это, скорее всего, другая группа взорвалась, кто-то в вышку попал или в болото динамит заложил.

      С мусорных куч потянуло жженым и неприятным, словно горелые носки расплескались в тяжелом воздухе. Виктор вспомнил, как первый раз пошел смотреть, что там интересного, вдруг игиги полезные штучки оставили. Да только когда он раскопал странные косточки под слоем красного песка, то к свалке больше не подходил. А мертвый Страус на севере вообще был окружен смертельным полем, браслеты от него так пищали, что уши закладывало.

      В общем, бесполезное место было, но профессор один раз ввел координаты и отказался другое место подобрать. Тут, на свалке, трава не росла и лианы не подбирались. Видно воняли игигские отходы так, что даже агрессивная среда не приближалась, и москитов здесь не было, не то что зверей с глазами-блюдцами, так что вероятность материализоваться на пустом месте очень возрастала.

      – Ты чего спишь на ходу, студент? – Стефан ткнул его в бок и Виктор вытолкнул из глубины желудка странный комок-смешок, сам им поперхнулся и спросил, чтобы отвлечь внимание:

      – Да про всякое думаю. А ты говорил, тайну Черной разгадал?

      – Расскажи… – попросила Мэри.

      Все вдруг оживились, даже молчавший до этого Макс что-то спросил. Не нравился он Виктору. Словно отраву проглотил. Веселый такой парень был, хотя многословием никогда не отличался. Что-то с ним случилось там, на тропе, да только говорить он не хотел, в себе похоронил. Не привык жаловаться, звездолетчик все-таки. Были бы они здесь одни, Виктор его выспросил, вцепился бы как клещ и не дал бы молчать. Но тут Мэри, да еще Философ свой длинный философский нос везде сует. Не получалось поговорить по душам. Хорошо б сейчас выпить чего-нибудь горячительного, чтобы скатилось в желудок горячей волной и зубы вонзить в мягкий, дымом пахнущий сочный кусок мяса…

      – …вот эти пятигранники например. Что они вам напоминают? – Стефан был в ударе. Разливался соловьем, клокотал длинным горлом, речью давился и даже хватал за руку Мэри, словно женушку свою. Таким он бесил Виктора и опять кулаки начинали чесаться. – Да, огромные, гигантские, глупые в джунглях. А если их уменьшить? У кого кубик Рубика был?

      – У меня. – Мрачно ответил Виктор и навалился боком на Стефана. Пить ему перехотелось. Представил