И сгинет все в огне. Андрей Шварц

торговые компании, школы и законы. Потому что в их крови заложена способность формировать мир, вызывать пламя и лед, приносить жизнь и смерть. Потому что они сильные, а мы слабые.

      – Но… – спрашиваю я, прекрасно зная, что не должна. – Я же Волшеб… – и я так и не успеваю закончить вопрос, потому что она сжимает мою руку так сильно, что мне становится больно.

      Отец ждал нас дома, и я подбегаю к нему, чтобы обнять так сильно, что он едва не падает. Пока мама на минутку уходит в себя, любуясь закатом с внутреннего дворика, отец садится со мной и Серой на кухне, чтобы заняться уроками. При мерцающем желтом свете свечи мы читаем историю о маленькой овечке, у которой не было друзей, и делаем несколько страниц арифметики. Сера занимается старательно, не пропуская ни одного упражнения, в то время как я дико ерзаю на месте и смотрю в окно. Но даже я включаю внимание позже, когда мы прижимаемся к отцу, пока он читает нам главу из «Саги о Нафлейне», этой тяжелой книги с загнутыми уголками со всеми историями о принцах, ведьмах и созданиях глубин. Мне нравится слушать его чтение, такое терпеливое и спокойное, мне нравится, как он обнимает нас, прижимая к груди, и как он озвучивает глупыми голосами всех персонажей.

      На ужин у нас простое тушеное мясо с хлебом и луком. Мы сидим у огня и говорим о прошедшем дне. Родители терпеливо кивают, пока я разглагольствую о том, что Боуншенкс – волшебный конь, который может летать сквозь время. Затем они укладывают нас, гасят свет и наклоняются, чтобы поцеловать меня в лоб, пока я засыпаю.

      – Я люблю вас, девочки, – говорит отец. – Больше, чем вы можете себе представить.

      Всю оставшуюся жизнь мне хотелось, чтобы в тот день я подольше не ложилась спать. Жаль, что у меня не было еще одного дня, еще одного часа, еще одной минуты. Еще одной истории от отца. Еще одного объятия от мамы. Даже если бы мы подрались, даже если бы им пришлось пригрозить, что на следующий день угощений не будет, даже если бы все закончилось тем, что я плакала бы и топала ножками.

      Я проведу остаток своей жизни, желая отдать все, что угодно, чтобы просто провести с ними больше времени.

      Но вместо этого я засыпаю и просыпаюсь только потому, что все кристаллы в нашей квартире звенят.

      Я вскакиваю с постели. Середина ночи, но квартира ярко освещена, потому что все обереги отключаются, эти перекрещенные паутины дрожат и трепещут, кристаллы вспыхивают красным, зеленым и синим. Я все еще сонная, но знаю достаточно, чтобы испугаться, да так, чтобы броситься на кухню, где находятся родители, которые уже встали. Сера стоит прямо за мной, плача от страха.

      – Что происходит? – кричу я, перекрывая шум. – Что случилось?

      – Они нашли нас, – огрызается в ответ мама. Я не знаю, кто такие они, но понимаю, что это нехорошо. Отец взмахивает локусом в воздухе, и все кристаллы замолкают. Его лицо бледное, бледнее, чем обычно, а по лбу струится пот.

      – Как, черт возьми, они нас нашли?

      – Я не знаю, – говорит отец. Он берет один из кристаллов в руку, крепко его сжимает, и выражение