Ставка на проигрыш. Дик Фрэнсис

Он встречал меня на крыльце, небольшого роста мужчина лет под шестьдесят, седоусый, с тяжелыми мешками под глазами.

      Его отличала каменно-любезная манера обращения к собеседнику.

      – Очень сожалею, мистер Тайрон, но ваше путешествие оказалось напрасным. Моей дочери Аманде всего пятнадцать, и она склонна к необдуманным высказываниям…

      – Она, наверное, передала вам, что я звонил. Вас не было дома и…

      – Надеюсь, вы извините ее. Мне совершенно нечего сказать вам. Абсолютно нечего. Всего доброго, мистер Тайрон.

      Веко у него подергивалось, а на лбу выступили капельки пота. Я медленно обвел взглядом фасад дома (подлинный георгианский стиль, не слишком громоздкий, тщательная, не бьющая в глаза отделка) и посмотрел прямо в глаза Дэмбли.

      – Кому они угрожали? – спросил я. – Аманде?

      Он моргнул и приоткрыл рот. Человек, имеющий пятнадцатилетнюю дочь, легко уязвим. Он хотел что-то сказать, но из горла вырвалось лишь нечленораздельное кряканье. С трудом откашлявшись, он наконец выдавил:

      – Не знаю, о чем вы говорите.

      – Каким образом они это организовали? По телефону? Или письмом? Может, вы беседовали с ними лично?

      По его лицу было видно, что я попал в точку, однако он молчал.

      – Мистер Дэмбли, – сказал я, – ведь можно написать статью, как в последнюю минуту без всяких на то оснований вы сняли фаворита, и упомянуть там ваше имя и имя Аманды. Но я могу не называть никаких имен.

      – Не называйте, – умоляюще проговорил он. – Не называйте.

      – Хорошо, – согласился я. – Но только в том случае, если вы расскажете, чем они угрожали и в какой форме.

      Его рот искривился от ужаса и отвращения. Да, этот человек испытал, что такое шантаж, испытал в полной мере.

      – Но как можно довериться вам?

      – Мне можно.

      – А если я не скажу, вы назовете в статье мое имя, и они все равно подумают, что я проговорился… – Он запнулся.

      – Совершенно верно, – мягко отозвался я.

      – Я презираю вас.

      – Не стоит. Просто я хочу помешать им вытворять и впредь такие штучки.

      Пауза. Наконец он проговорил:

      – Они пригрозили, что изнасилуют Аманду. Сказали, что я не смогу караулить ее все двадцать четыре часа в сутки до конца ее жизни. Единственное, что от меня требовалось, – это позвонить Уэзербису и снять Краткого со скачек, тогда она будет в безопасности. Что такое один телефонный звонок по сравнению… по сравнению с благополучием моей дочери?.. И я позвонил. Конечно же позвонил. Иначе было нельзя. Какое значение имело участие лошади в скачках по сравнению с безопасностью моей Аманды?

      Действительно, какое…

      – Вы сообщили в полицию?

      Он отрицательно покачал головой:

      – Они сказали…

      Я кивнул. Они знают, что говорить в таких случаях.

      – После этого я распродал всех лошадей: не было больше смысла держать их. Ведь в любой момент это могло повториться.

      – Да.

      Он вздохнул:

      – Это все?

      – Вы