Рожденный зверем. Наталья ДеСави

красили пол. Нет ничего, что говорило бы о том, что здесь жил еще один ребенок.

      Я стоял, как пораженный громом. Ничего нет. Никто мне не верит. Родная мать утверждает, что не было у нее никакой дочери.

      – Подождите, а соседи, соседи-то должны были видеть, что у нас есть второй ребенок.

      В комнату вошла Лора, протянула стопку документов. Лилит внимательно рассмотрела них, проверила печати и штампы, сверилась с портативным компьютером.

      – Простите за беспокойство, – она вернула документы, – все в порядке.

      И не глядя на меня, вышла из комнаты и стала спускаться. Лора сверлила меня взглядом, и чтобы избежать скандала прямо на месте, я выскочил вслед за полицейским.

      – Лилит, простите, но вы не можете так уйти. У меня есть дочь, у меня точно есть дочь. Я не знаю, что здесь происходит, но это какой-то заговор!

      Она спустилась, открыла входную дверь и повернулась ко мне.

      – У вас нет дочери и никогда не было. И к соседям я не пойду. Надеюсь, что вы обратитесь в соответствующие службы, они должны вам помочь. Полиция здесь бессильна.

      Дверь закрылась, а я остался стоять, смотря перед собой. У меня есть дочь, и я должен это доказать!

      Глава 3

      Следующие несколько дней Лора со мной не разговаривала и не подпускала ко мне Маркуса. Отношения у нас испортились еще больше, чем было раньше. На любые попытки помириться, она задавала неизменный вопрос – «у нас есть дочь?». Я не мог врать, не мог произнести вслух, что Оливия – лишь плод моего больного воображения. От этого каждый разговор разводил нас все дальше друг от друга.

      Лишь однажды она разрешила отвезти Маркуса в детский сад. Мы ехали по знакомой дороге, ремонтники до сих пор не сделали дорогу, отговорив узкий проезд для машин, а по соседству разливая битум, который в тридцатиградусную жару плавил мозги своим запахом. Вцепившись в игрушку, Маркус сидел на заднем сиденье и смотрел в окно, на любые мои вопросы не отвечал, даже не поворачивался. Мы встали в пробку, как в тот день, когда я накричал на детей. Машины сигналили, пытаясь разобраться, что важнее – въезжать на территорию детского сада или выезжать. Опять раздался телефонный звонок от директора.

      – Мистер Браун, – раздался в трубке ее скрежещущий голос, – вы когда привезете Маркуса?

      – Мадам Кринж, мы с вами уже второй раз разговариваем на эту тему, – стиснув зубы, произнес я, – сначала решите проблему с подъездом, потом требуйте дисциплины.

      – Маркус должен быть к началу занятий, у него назначена встреча с психологом.

      – Зачем ему психолог? – насторожился я.

      – Хорош отец, – огрызнулась она, – у сына навязчивые мысли о сестре, а он даже не знает. Привезите ребенка, а с ним уже разберутся специалисты.

      Она бросила трубку, а я попытался сдержаться, чтобы не выругаться вслух. Когда машины в очередной раз встали, я повернулся к Маркусу и как можно дружелюбнее спросил:

      – Звонила мадам Кринж, она говорит, что ты веришь в то, что у тебя есть сестра.

      Маркус