Будь со мною нежен. Киран Крамер

в обувном магазине в тот самый день, когда собака сжевала твои самые лучшие туфли. Вполне непредсказуемая ситуация.

      – Ты уверена, что не хочешь выпить? – ворвался в ее размышления голос Харрисона. – Может, сделаем маленькую остановку и выпьем пива?

      – Нет, спасибо. – А то будет как в кино: после скандала в баре он наверняка поцелует девушку, прижав к стене, и его длинные золотисто-каштановые волосы, словно завеса, скроют их от чужих глаз.

      – Тогда колу?

      – Пожалуй… хотя… – Капелька пота нависла у нее над бровью, и она быстро смахнула ее. – Тебя обязательно кто-нибудь узнает, и тогда полетят в воздух куриные наггетсы, а матери поспешат засунуть детей в игровые комнаты, чтобы пообщаться с тобой. Я в порядке, Харрисон, спасибо.

      – Надеюсь.

      Он надел солнечные очки, а она подумала: «Больно, действительно больно смотреть на него – до того хорош!» – и опустила взгляд на свою книгу.

      – Терпеть не могу, когда загибают уголки страниц или скручивают переплет в трубочку.

      Харрисон пожал плечами:

      – Тогда засунь ее назад под платье.

      – Да, так и сделаю. – Тру понимала, что выглядит занудой, но стоит ли обращать внимание?

      Тру внимательно посмотрела на него и засунула потрепанную книгу в вырез платья. Не очень удобно: как будто гиря повисла между грудями.

      Лучше бы это была рука, большая теплая мужская рука.

      – Вот так. Прекрасно. – Она опустила плечи и постаралась вернуться мыслями к Дабзу. У всегда чисто выбритого и обладающего всевозможными талантами и достатком Дабза были, увы, холодные руки. Но это у него наследственное от матери – Пенн Уэринг, представительницы пуританской части семьи.

      – Через несколько лет печатные книги исчезнут – их заменят электронные, – сказал Харрисон и придержал дверцу, чтобы Тру могла сесть.

      Она скользнула внутрь и взглянула на него. Как о многом хотелось расспросить… Как он живет, дерется ли, как раньше…

      Много ли девушек перецеловал, с тех пор как уехал из Бискейна.

      – Я отвезу тебя домой. – Усевшись на обитое кремовой кожей сиденье, он дал задний ход.

      – Спасибо. – На долю секунды Тру почувствовала свою вину, но тут же сказала себе, что это его идея – отвезти ее домой.

      Харрисон включил радио, но тут же выключил, потому что передавали его последний хит «Перекусим, детка…».

      – Сексуальная вещица, – заметила Тру.

      – Угу.

      – К тому же забавная. – Как сам Харрисон, харизматичный и жутко сексуальный. Да, именно такой. А еще – восхитительный. – А часть о «Фиг-Ньютоне»[1] – вообще обхохочешься.

      – Ну да.

      Тру забыла, что он вообще не получал от нее комплиментов.

      – Как тебе пришло в голову такое?

      – Ты действительно хочешь знать?

      – Конечно.

      Он усмехнулся и покачал головой.

      – Как-то мне никак не удавалось заснуть. Тогда я встал, взял пригоршню

1

Печенье в виде трубочки с начинкой из инжира. – Здесь и далее примеч. пер., если не указано иное.