Будь со мною нежен. Киран Крамер

нужно подышать: вот так.

      Она снова зажала рот руками и принялась громко дышать. Это его немного успокоило, и он попросил Чарли:

      – Дай мне чехол от камеры.

      Тот все понял, и подбежав к Тру, протянул чехол. Она схватила его и засунула туда лицо.

      – Что, черт побери, происходит?

      – Приступ паники. – Лицо Тру все еще было скрыто чехлом. Она присела, а потом и вовсе легла на спину, но не оттого что стало хуже, а просто хотела расслабиться и прийти в себя.

      Пульс Харрисона стал понемногу приходить в норму.

      – Я боюсь летать, – опустив чехол, прошептала Тру и вздрогнула: раз, потом другой, – как птичка, ударившаяся об оконное стекло.

      И залилась слезами.

      – Ну, знаешь… – Он покачал головой. – Почему ничего не сказала?

      Харрисон присел рядом с ней, притянул к себе, и, снова спрятав лицо в чехол, Тру пробормотала:

      – Я думала, что справлюсь…

      Несмотря на то что голос ее звучал глухо, с Харрисоном он творил что-то невероятное.

      – Ты всегда думаешь, что справишься.

      Тру ничего не ответила, и он, глядя на ее тонкие руки и шею как у подростка, сухо проговорил:

      – Вот и правильно. Тебе просто нужно помолчать и спокойно подышать, Тру Мейбенк. Пусть мир отдохнет от тебя несколько минут.

      Чарли отошел в сторону, а Харрисон взял руку Тру и начал растирать. Она почувствовала тепло и ждала, когда ей передастся его дрожь, но этого не случилось.

      Он просто успокаивал, не думая, что делает что-то особенное. Она же была уверена в обратном: верила, что Харрисон не только возглавляет хит-парады, но еще и обладает сверхъестественными способностями.

      – Не выбрасывай мою книгу, – донесся глухой голос из-под чехла. – Пожалуйста.

      И пусть это «пожалуйста» было таким жалким, и она все же осталась верна своей старой привычке – командовать.

      Большой самолет над их головами снижался, готовясь к посадке, выпустил шасси.

      «Добро пожаловать в реальность!» – подумал Харрисон. Запах дизеля ударил в ноздри. И пусть он пишет и поет о простых вещах, о сути жизни, сам же всегда старался бежать от реальности.

      Забавно, что ему удалось понять это здесь, на раскаленной от солнца парковке, рядом с любительницей чтения по имени Тру Мейбенк. После их расставания десять лет назад он был уверен, что вряд ли обрадуется, если увидит ее еще раз. И вот сейчас ему совсем не хотелось, чтобы она уходила…

      Черт, это удивило его.

      Отчасти.

      Харрисон мельком взглянул на мисс Каприз: коленки подтянуты к груди, лодыжки сомкнуты, веки опущены; руки покрыты легким загаром, но косточки пальцев, сжимавшие чехол, побелели. Густые ресницы опущены – совсем так, как в былые времена, когда они сидели на причале трейлер-парка, и она подставляла лицо солнцу.

      Он помнил тот день, когда поймала краба: завизжав от радости, упустила сеть, краб вывалился и припустил в сторону прямо через ее ногу. Она же, издав восторженное: «Уууу-ух-тыыыы…» – плюхнулась спиной в воду.

      И сейчас, под солнцем Атланты, Харрисон улыбался, вспоминая, как кидал камешки в воду и следил за их полетом. И