Восемнадцать капсул красного цвета. Владимир Корн

и срок жизни пичуги очень мал. У тварей пульс огромный, тот же воробей обзавидуется, но и живут они несравненно меньше птиц. Зато и регенерация бешеная, и плодовитость ужасающая. К тому же твари абсолютно нечувствительны к боли, и единственный способ борьбы с ними – убить или хотя бы обездвижить.

      «Возможно, те твари и наплодились в одно время. Именно по этой причине все они тогда и передохли у людей на глазах», – предполагал рассказчик.

      Дом, принадлежащий прежнему знакомцу Лажева, скорее всего давно уже мертвому, был небольшим – шесть на шесть метров, к тому же часть пространства занимала печная труба кирпичной кладки, и места на чердаке оставалось не так уж много. Хуже того, для теплоты был насыпан шлак, а от него и грязи, и пыли хватает.

      – Замо́к, что ли, твой друган не мог сделать? – ворчал Семен.

      – Какой замо́к? – Лажев уже наслушался, что у его друга руки не из того места растут и вообще что дом маленький, не кирпичный, не двухэтажный и не забранный по всем окнам толстыми решетками или бронежалюзи. Тогда оставалось бы только проделать в потолке люк.

      – Чика терпеть решеток не мог, – поначалу попытался объяснить Кирилл, но потом плюнул.

      – Такой замок: мешают глину с опилками, чтобы не растрескалась, и заливают сверху. Держит тепло не хуже, а такой грязи нет, – объяснил Поликарпов. – И где он только шлак в этом захолустье отыскал? – недоумевал Семен.

      – В кочегарке. Она школу отапливала, клуб и сельсовет. И вообще: не нравится здесь, вали в соседний дом, он как раз кирпичный.

      «Я тоже сомневаюсь, что эти твари передохнут, – думал Чужинов. – Вот в то, что сюда могут заявиться новые, верится гораздо больше. Значит, необходимо что-то предпринять. Только что?»

      – Глеб, – отвлек его от размышлений голос Молинова, – взгляни. Видишь ее?

      Чужинов кивнул: вижу.

      – Как ты думаешь, сама не сдохнет?

      – Нет, только если ты ей в этом поможешь, – улыбнулся он.

      Через дыру в крыше были видны голова и часть туловища твари, и она явно не собиралась подыхать сама. Убивать тварь, которая вот-вот отдаст концы сама, – лишний перевод патронов, но эта, за которой они наблюдали, явно заслуживала пули.

      Молинов перевел предохранитель на одиночные выстрелы, затем плавно потянул спусковой крючок. Тварь как подкошенная завалилась набок и даже дергаться не подумала.

      – Сам дорабатывал? – поинтересовался Глеб.

      – А чего там военного? – пожал плечами Молинов. – Конечно, сам.

      Спуск у таров довольно тугой, но Эдуард положил на крючок самый кончик указательного пальца.

      – Глеб, – это была уже Полина, – ничего придумать нельзя? Душно тут – ужас. Что к вечеру-то будет?

      – «Придумать»? Можно, Полина, еще как можно. Хватит нам на чердаке загорать, нас поди заждались уже. Сделаем-ка мы вот что…

      Глава 5

      Приманка для тварей

      К утру