Соленый ветер. Сара Джио

денькам, когда жизнь вращалась вокруг бумажных кукол, нарядов и чаепитий на веранде. Я застегнула пуговицу на свитере: мне вдруг стало холодно от ветра. Ветра перемен.

      – Пойдем внутрь, – предложила я, взяв Китти за руку.

      – Давай, – просто согласилась она. И мы снова стали прежними девочками: Китти и Анной.

* * *

      Клубы сигаретного дыма, низко стелющиеся над столами, пощипывали глаза. В «Кабана Клаб», модном местечке, куда субботними вечерами съезжался потанцевать почти весь Сиэтл, царил полумрак. Я прищурилась, пытаясь разглядеть сцену.

      Китти подвинула в мою сторону коробочку, обернутую голубой бумагой. Я посмотрела на золотую ленту.

      – Что это?

      – Это тебе, – с улыбкой сообщила подруга.

      Я вопросительно посмотрела на нее, потом на подарок и осторожно развязала ленту. Сняла крышку с белой ювелирной коробочки и откинула хлопковую подкладку, открыв сияющий предмет внутри.

      – Китти?

      – Это булавка, знак нашей дружбы. Помнишь те маленькие колечки, что были у нас в детстве?

      Я кивнула, не понимая: мои глаза увлажнились от дыма или от воспоминаний об ушедшем детстве?

      – Я подумала, что нам нужен более взрослый вариант, – объяснила Китти и отвела с плеча прядь волос, демонстрируя такую же булавку на платье.

      – Видишь? У меня такая же.

      Я рассмотрела серебряную безделушку – круглую, покрытую маленькими голубыми камушками, образующими узор в форме розы. Она сверкала в слабом освещении клуба. На обратной стороне я обнаружила гравировку: Анне от Китти с любовью.

      – Очень красиво, – восхитилась я, прикрепив булавку к платью.

      Подруга просияла.

      – Надеюсь, она станет символом нашей дружбы, будет напоминать, что у нас нет друг от друга секретов, и мы не позволим времени или обстоятельствам изменить наши отношения.

      Я согласно кивнула:

      – Всегда буду ее носить.

      Китти улыбнулась:

      – Я тоже.

      Потягивая содовую, мы разглядывали шумный клуб, где друзья, одноклассники и знакомые веселились, возможно, последний раз, прежде чем жизнь раскидает всех в разные стороны. Война. Брак. Неизвестность. Мое сердце сжалось.

      – Посмотри на Этель и Дэвида Бартона, – прошептала Китти мне на ухо. Она показала на парочку у бара. – Его руки так по ней и блуждают, – отметила подруга, смерив их чересчур долгим взглядом.

      – Стыд какой! – покачала я головой. – Она ведь помолвлена с Генри. Он, кажется, еще на учебе?

      Китти кивнула, но я не заметила неодобрения в ее взгляде.

      – А ты разве не мечтаешь о такой любви? – задумчиво спросила она.

      Я наморщила нос:

      – Дорогая, но это не любовь.

      – Именно любовь, – возразила она, подперев ладонью щеку. Мы наблюдали, как парочка рука об руку движется к танцполу. – Дэвид от нее без ума.

      – Без ума, верно, – согласилась я. – Но не любит ее.

      Китти пожала плечами:

      – Зато между ними есть страсть.

      Я достала