Соленый ветер. Сара Джио

было совершенно справедливо. Она будто бы плыла.

      – Девочки, вам что-нибудь принести? – спросила Максин красивым голосом с сильным акцентом. Внешне она мало изменилась с тех пор, как я была девочкой. Маленькая, с мягкими чертами лица и огромными сверкающими зелеными глазами, а щеки пахнут ванилью. Волосы, теперь уже седеющие, все до единой пряди убраны назад, в аккуратный пучок. Она носила белый передник, всегда чистый и жестко накрахмаленный, аккуратно повязывая его вокруг тонкой талии. У многих семей в округе была прислуга, но только мы наняли французскую экономку – мама не упускала случая обратить всеобщее внимание на этот факт.

      – Ничего не нужно, спасибо, Максин, – поблагодарила я.

      – Кроме одного, – заговорщически начала Китти, – убеди Анну не выходить за Герарда. Она его не любит.

      – Это правда, Антуанетта? – спросила Максин. Мне было пять, когда она к нам устроилась, и, бегло меня оглядев, она тогда заявила: «Ты не похожа на Анну. Я буду звать тебя Антуанеттой». И я сразу почувствовала себя особенной.

      – Конечно же, нет, – быстро возразила я, искоса бросив на подругу неодобрительный взгляд, – у Китти просто такое настроение. Я – самая везучая девушка в Сиэтле. Я выхожу за Герарда Годфри.

      Мне действительно повезло. Герард был высок и невероятно хорош собой, с мужественным подбородком, темно-каштановыми волосами и карими глазами. И, ко всему прочему, богат, хотя меня это не слишком заботило. Зато мама нередко напоминала, что в двадцать семь лет он стал самым молодым вице-президентом в истории Первого морского банка, а значит, в дальнейшем непременно унаследует место отца. Нужно быть полной дурой, чтобы не принять предложение Герарда Годфри, и, когда он попросил моей руки под этим самым ореховым деревом, я сразу же согласилась.

      У мамы от такой новости закружилась голова. Разумеется, они с миссис Годфри давно мечтали об этом союзе. Келлоуэи объединятся с Годфри. Это так естественно, как кофе со сливками.

      Максин взяла кувшин холодного чая и наполнила наши бокалы.

      – Антуанетта, – медленно начала она, – я когда-нибудь рассказывала тебе историю моей сестры, Жанетт?

      – Нет. Я даже не знала, что у тебя есть сестра.

      Я поняла, что многого не знаю о Максин.

      – Да, – тихо, задумчиво продолжила она. – Она любила юношу, крестьянина из Лиона. У них была безумная любовь. Но родители хотели выдать ее за другого человека, он неплохо зарабатывал на фабрике. Она рассталась с крестьянином и вышла замуж за рабочего.

      – Как грустно, – сказала я. – И больше она его не видела?

      – Нет, – ответила экономка, – и всю жизнь была несчастна.

      Я села, оправив платье из голубого крепа с поясом на лифе – оно было мне немного маловато. Мама купила мне его в одну из своих поездок в Европу.

      – Очень грустно, мне жаль бедную Жанетт. Но меня это не касается. Видишь ли, я люблю Герарда. Он мой единственный.

      – Конечно, ты любишь Герарда, – согласилась Максин, наклонившись за упавшей на траву салфеткой, – ведь вы вместе выросли.