Сенсация по заказу. Фридрих Незнанский

гости? – удивился Турецкий.

      – Придешь – увидишь. Если придешь, конечно, – сказала многоопытная супруга.

      – Я вообще-то не голоден, – заметил Турецкий.

      – Эгоист несчастный. Я так и думала. А я? А дочь?

      – Ну ладно, – смилостивился Турецкий. – Может, я еще проголодаюсь. Может, рюмочку по дороге приму и проголодаюсь. Как ты считаешь?

      – Только не усердствуй.

      – Ладно. Мне звонил кто-нибудь?

      – Денис Грязнов. Просил спасибо передать. А за что, кстати?

      – Сейчас узнаю, хотя догадываюсь. Турецкий позвонил в «Глорию».

      – Денис, Шляпников тебе звонил?

      – И звонил, и уже приезжал. Спасибо за клиента, Сан Борисыч! Такого «толстого» у нас давно не было.

      – Сомневаюсь, что вообще был.

      – И то верно, – засмеялся Денис.

      – В общем, работаете?

      – Круглосуточно. Я пока к нему Севку Голованова прилепил, потом его лично сменю. Демидыч и Щербак осматривают квартиру. А сам сижу общую схему додумываю. Закончу – поеду в Архангельское, дом изучать. Возможно, придется еще людей привлечь. Голованов мне уже успел шепнуть, что охрана у Шляпникова мощная, но кто их знает, что за люди… Будем проверять.

      Турецкий услышанным остался доволен: что Голованов, что Демидыч, что Щербак были матерые опера, прошедшие Афганистан и профессионально оформившиеся уже в МУРе. Они не были столь талантливыми сыщиками от природы, как Денис, но уж собственно оперативных качеств им было не занимать. А ведь в заначке еще имелся Филя Агеев, непревзойденный автогонщик! Словом, кадры в «Глории» были отменные. Но Турецкий все же напутствовал Дениса сурово:

      – Ты только не облажайся. Уж больно перец важный. Схавал, что говорю?

      – Обижаешь, дядь Сань! В общем, с меня причитается.

      – Знаю я твое «причитается», – проворчал Турецкий. – Пачка зеленого чая или еще какая-нибудь полезная дрянь. Адепт здорового образа жизни, на мою печень.

      Глава вторая

      Дело Белова, которым интересовался Меркулов и которое вел Турецкий, с одной стороны, казалось простым, с другой – было не подарок. Хотя какие уж там подарки попадают в Генпрокуратуру…

      Доктор биологических наук возглавлял в подмосковном Лемеже созданную им же Лабораторию экспериментальной биофизики. Был холост, кроме работы ничем не интересовался, но в один прекрасный день взял и покончил с собой. Правда, его коллега доктор Колдин в самоубийстве сомневался. Он был в отъезде, когда погиб его коллега и шеф, и спустя неделю после похорон Белова, получив от него запоздалое письмо, отправился к адвокату. Письмо свидетельствовало о том, что на Белова оказывалось различного рода давление, что ему мешали работать, что от него требовали продать его открытие, что ему угрожали и т. д. Белов просил коллегу продолжить его дело, словно чувствовал приближение гибели. А может, не чувствовал, а знал – это ведь не противоречило обеим версиям, и самоубийству, и убийству.

      Адвокат, к которому обратился Колдин, был Юрий Петрович Гордеев, и такой выбор объяснялся просто: они были приятелями с университетских времен и даже жили в одной комнате.

      Колдин и Гордеев