Сенсация по заказу. Фридрих Незнанский

ты можешь видеть по телефону?

      – И то правда, – согласился Грязнов. – Давно ведь не виделись. Давай, может, высвободим времечко в конце недельки и выберемся куда-нибудь за город?

      Идея была привлекательной. Лето. Озеро. Лес. Шашлыки… Идея была привлекательной, но малореалистичной, Турецкий хорошо знал, что к концу недели они оба так запарятся, что два дня будут спать как убитые.

      – А чего тянуть? – возразил Турецкий. – До конца недельки еще дожить надо. Давай сегодня? Я после семи часов вполне могу.

      – Но я сегодня никак, – виновато объяснил Гряз-нов. – Совещание у министра.

      – А ты пошли его куда подальше, – легкомысленно посоветовал Турецкий.

      – Совещание, министра или всех вместе?

      – Сам реши, кому отдать пальму первенства.

      – Знаешь, может, что и придумаю. Я перезвоню.

      – Валяй.

      Турецкий принялся за текущие дела, точнее, дело – сосредоточил свои усилия на расследовании гибели профессора Белова…

      В обеденный перерыв он съездил на Пречистенскую набережную. Там, в Центре судебной экспертизы, он тепло поздоровался с пухленьким, жизнерадостным старичком со шкиперской бородкой по фамилии Студень и отдал ему конверт с угрожающей фотографией, который получил Шляпников, а заодно нож, с которым на него (Турецкого, конечно, а не Шляпникова) напали накануне в подъезде.

      Со Студнем они были знакомы сто лет, так что бумажные формальности тут не требовались. Разумеется, Турецкий не ждал никакого ошеломляющего результата. С одной стороны, после серии неприятных разговоров ему захотелось размять ноги, с другой – детали есть детали, без проникновения в их суть никакое расследование (государственное ли, частное ли – все равно) не может двигаться вперед. Конечно, смешно было бы предположить, что на ноже окажутся отпечатки пальцев, допустим, Шамиля Басаева, а конверт лично запечатывал Усама бен Ладен…

      Кстати, вот интересный вопрос: а есть ли вообще где-то отпечатки Усамы? В смысле зафиксированы ли они? Можно, конечно, посмотреть на сайте ЦРУ. На фээсбешном вряд ли найдешь путевую информацию, лениво размышлял Турецкий, выруливая с Пречистенской набережной. А впрочем, зачем лазать в Интеренет, когда на свете существует старый добрый Питер Реддвей!

      Турецкий позвонил ему, и на душе сразу потеплело, когда в трубке пророкотал знакомый баритон:

      – Алекс! Чер-р-ртовски р-рад тебя слышать, май фрэнд!

      – Здорово, Пит! Что поделываешь?

      – Гуляю по Москве в надежде встретить старого друга.

      – Кроме шуток?!

      – А то!

      Турецкий обрадовался просто-таки смертельно.

      – И давно ты здесь?

      – Уже три часа… и семнадцать минут. Кстати, мой багаж все еще в Шереметьеве, боюсь, они его не найдут, даже когда я буду возвращаться в Германию.

      Александр Борисович засмеялся, вспомнив обычную педантичность Реддвея.

      – Когда увидимся, Пит? Я через четверть часа буду у себя, в Генпрокуратуре.

      – Сегодня не обещаю, но завтра – обязательно. В крайнем случае, послезавтра.

      – Отлично,