Одержизнь. Анна Семироль

убедились, что мы с маленькой мадемуазель знаем одно и то же?

      – Скажите им, что Амелия Каро – не врушка! – просит девочка.

      – Я скажу больше. Советник, постарайтесь услышать. От вас будет зависеть куда больше, чем кажется. Одержизнь, которая владеет каждым двадцатым ребёнком города, – это не недуг. Это некая миссия, которая требует завершения. Ключа, если так будет угодно. Человек, с которого всё началось в Азиле, должен найти человека, с которого всё началось в… К сожалению, я не силён в названии этой страны. Мадемуазель Амелия покажет вам её на карте.

      Бастиан хмурится всё сильнее и наконец не выдерживает:

      – Стоп! Тома, вы что – предлагаете отправить мою дочь искать не пойми кого не пойми куда?

      – Именно. Как можно быстрее. Иначе припадки будут чаще и сильнее, от этого не станет лучше никому. И ваша задача, Советник, убедить людей в управе Азиля в том, что это необходимо.

      – Нет-нет! – встревает Жиль. – Месье Йосеф, ей семь! Ей всего семь, а вы говорите… Да её мать не отпустит! Давайте пойду я, мне бы только знать, куда и кого надо найти.

      Амелия тянет его за руку. Жиль смолкает, смотрит на неё: чего тебе?

      – Жиль, ты не узнаешь того, кто нам нужен. А я узнаю. И ты туда не дойдёшь без меня. А я знаю дорогу. Папа?..

      Бастиан смотрит вверх, где видна из-за громады траулера узкая полоса неба. Жилю кажется это ужасно нелепым: мужчина в дорогом костюме, стоящий под днищем корабля посреди пропахшего солью и водорослями дока. Нелепым – как и всё, что они услышали от Тома Йосефа. Нелепым – но от этого не менее настоящим.

      – Я понял вас, Тома, – произносит Каро. – Буду думать. Спасибо и до встречи.

      – До свидания, месье Йосеф! – машет руками Амелия и первая бежит к лестницам, по которым они спустились в док.

      Бастиан быстрым шагом следует за дочерью. Жиль коротко прощается и разворачивается, чтобы уйти, но Йосеф хватает его за запястье:

      – Жиль, постой. Я должен сказать и тебе. Ты помнишь, что всё не случайно?

      – Угу, – кивает юный Бойер.

      – Этот мир живёт узами. Кому-то это шёлковые ленточки, кому-то – проволочный капкан. Ты накрепко повязан с судьбой города, мальчик. Как и тот, кого ты по привычке продолжаешь ненавидеть. Жиль, это будет непросто. Это будет горько.

      – Что – горько?

      – Потом поймёшь. Я прошу тебя об одном: помни, что ты нужен Азилю. Как бы ни было плохо.

      – Ну, спасибо за настрой, – криво ухмыляется Жиль.

      Пальцы сварщика отпускают его запястье. Тома Йосеф возвращается к работе. Подросток пожимает плечами и бежит догонять Амелию и Бастиана. Домой ехать нет ни малейшего желания. Но ещё меньше хочется вдумываться в услышанное от Йосефа.

      «А вот ни слова Веронике не скажу! – решает на бегу мальчишка. – Пусть ей Каро всё объясняет. А я… если действительно Амелии разрешат идти искать тот самый ключ, я уйду с ней. И к чёрту город, которому я так нужен».

      Длинный подол изумрудно-зелёного платья грязен и мокр. В плетёные кожаные сандалии то и дело попадают мелкие камушки, подвёрнутая