Одержизнь. Анна Семироль

усаживает её на переднее сиденье, отходит на пару шагов в сторону.

      – Давайте вы пока чуть успокоитесь, а я покурю?

      – Хорошо, – едва слышно шепчет Вероника.

      Сельен достаёт из бардачка антикварный портсигар, шлепком о ладонь ловко вытряхивает сигарету, щёлкает зажигалкой. Отходит к заднему крылу, затягивается, опираясь на багажник. Вероника поглядывает на него в боковое зеркало, потом спохватывается, смотрит на себя. Растрёпанная, с опухшими от слёз глазами, руки до локтей исцарапаны ветками кустов, подол платья по краю грязный… Вероника стыдливо прячет в кулаки пальцы с обкусанными уголками ногтей, наскоро поправляет причёску. Ловит сочувствующий взгляд молодого Лефевра и вдруг вспоминает о том, что они ровесники. Невольно она сравнивает себя и этого беззаботного мальчишку, красавца номер один в Ядре. «Почему мне за себя так неловко? Мы равны, но рядом с ним я словно оборванка из трущоб или прислуга…»

      – Мадам Бойер?..

      Снова набегают слёзы, заставляя Веронику часто моргать, отворачиваться.

      – Ресница в глаз попала, – дрожащим голосом врёт она.

      Сельен докуривает, щелчком отправляет окурок на обочину. Возвращается на место водителя, косится на пассажирку:

      – Вероника, что у тебя случилось, а?

      Это простое обращение, от которого она так отвыкла, рвёт что-то внутри. Слёзы уже не капают – бегут, обгоняя друг друга.

      – Дочка пропала… – выдавливает она.

      – Это серьёзно. Удрала гулять?

      – Нет. Она… – Вероника всхлипывает, прикрывает рот ладонью: господи, как неприлично рыдать…

      – У отца искала?

      – Нет…

      – Поехали.

      Те несколько минут, что занимает их путь до особняка Каро, Вероника чувствует себя идиоткой. Почему она сразу об этом не подумала? Куда ещё могла убежать обиженная, напуганная Амелия, кроме как к отцу?

      «Она же боится его, – вспоминает Вероника, и тут же мысль сменяется другой: – Уже нет. За книгой в библиотеку ходила – значит, не боится. Ты трусливей, чем семилетняя кроха, Вероника Бойер. Это ты боишься, не она».

      Электромобиль Сельена сигналит у ворот дома Каро. Сельен опускает стекло, ободряюще улыбается Веронике. С крыльца резво сбегает охранник:

      – Месье Лефевр, моё почтение. Чем могу помочь?

      – Мадемуазель Каро у вас? – грубовато, игнорируя приветствие, спрашивает Сельен, заправляя за ухо золотистую чёлку.

      – Нет, месье.

      – Тогда зови хозяина. И побыстрее.

      Охранник мнётся, нервно щёлкает пальцами.

      – Ну?.. – напоминает о себе Сельен. – Мне самому сходить?

      – Дело в том, что месье Каро срочно отъехал по делам, – бледнея, отвечает наконец охранник.

      – Надо же! А что, домашний арест закончился? – Голос Лефевра-младшего источает ехидство.

      И тут Веронику осеняет:

      – Погодите. Он уехал с Амелией?

      Охранник молча кивает. Вероника откидывается на спинку сиденья, медленно выдыхает. «Ну вот.