Одержизнь. Анна Семироль

с дочкой мадам, а не перед ней. Женщина оборачивается, на лице удивление.

      – Здрасте, – невинно улыбается юный Бойер, делая вид, что поправляет шнуровку лёгких ботинок. – Споткнулся вот…

      Мадам таращится с недоумением, и Жиль с тоской думает, что на улицах Ядра невозможно быть незаметным. Улиц всего пять, с толпой не сольёшься – её просто нет, только редкие прохожие. Как Жиль уяснил, здесь ходить пешком принято, только прогуливаясь с детьми. Всюду тебя возит личный шофёр.

      «Хорошо, что у нас его нет, – с облегчением думает подросток. – Смотришь на местных – ленивых и толстых, – и дико становится, бр-р-р. Нет ничего лучше, чем ходить на своих двоих. Хотя с велосипедом быстрее, конечно».

      Велосипед ему на день рождения подарили Вероника и Ксавье. А раньше приходилось вставать в половине пятого утра и добираться до Второго круга гиробусом. И потом досыпать на особенно скучных занятиях.

      Из-за угла доносится бодрое цоканье каблуков по мощёной дорожке. Мальчишка вздрагивает, поворачивается на звук и замирает, ожидая. Она?..

      Строгая белая блуза с коротким рукавом и воротничком-стойкой. То ли длинная юбка, то ли просторные чёрные брюки-хакама. В руках несколько папок, из которых торчат серые листы бумаги. Косы расплетены, волосы закручены в толстый жгут и уложены на макушке. На солнце видно, что она тёмно-русая – как Акеми. Светлее, чем Кейко.

      Японка останавливается на краю тротуара в двух шагах от Жиля. Оглядывается в сторону гаража: ждёт, когда водитель подгонит электромобиль. Жиль понимает, что времени у него мало.

      – Мадемуазель! – окликает он девушку.

      – Я?

      Она оборачивается, вежливо улыбается. Миг – и в её взгляде читается узнавание:

      – Ты же Бойер, верно? Простите… вы.

      – Ты, – поправляет Жиль и отступает к стене – где тротуар не просматривается из дома. – На минуту. Пожалуйста. Это важно.

      Голос по-дурацки дрожит. Жиль и сам не может понять, почему так волнуется. На юном личике японки недоумение, она хмурится.

      «Глаза точно как у Кейко, – проносится в голове. – Но она не Кейко же…»

      – Пожалуйста. Только не на виду у… – он кивает в сторону дома.

      Девушка пожимает плечами и подходит к Жилю:

      – Да?

      Он смотрит на неё во все глаза, как на чудо. Спохватывается, отводит взгляд. Краснеет.

      – Ты же не Кейко? – с трудом выдавливает он.

      – Нет, – улыбается девушка.

      – Кто тогда?

      – Я Мицуко Адати. С Кейко мы родня по матери. Похожа, да?

      Жиль сглатывает, кивает. Снова поднимает на японку глаза. Тонкие руки, запястья, украшенные простенькими браслетами с металлическими бубенчиками. А вот серьги у девушки дорогие. Точно не поделка Третьего круга. И блузка не из простеньких: ткань очень тонкая, заметно, что под блузкой ничего нет.

      – Не надо так меня разглядывать, – неожиданно твёрдо просит Мицуко.

      Жилю становится стыдно, и он окончательно теряется. Молчит, смотрит под ноги. Слова