Мой суженый, мой ряженый. Татьяна Бочарова

она будет на вас смотреться потрясающе, особенно с джинсами.

      Женя скосила глаза на вешалку. Кофточка, верно, была недурна – темно-сиреневая, отливающая лиловым, с глубоким вырезом и широкими, свободно спадающими полупрозрачными рукавами.

      – Что ж, давайте ее сюда.

      Продавщица принесла кофточку, Женя скрылась в кабинке и выскользнула оттуда через пять минут.

      – Ну как?

      Прикусившая язык Люба подняла вверх большой палец.

      – Ты похожа на испанку. Или на итальянку с карнавала. В любом случае стоит брать, это твое, без сомнения.

      – Вот в этом и встречу Новый год, – с достоинством проговорила Женя.

      Блузка стоила очень недешево, ей пришлось выложить за нее все свои сбережения.

      – Теперь я совсем пустая, – призналась она Любе, расплатившись за покупку. – Даже на колготки не хватит. Придется ждать, пока дядя подбросит деньжат по случаю праздников.

      Брат матери, Святослав Арнольдович, имел свой небольшой продуктовый магазинчик и иногда баловал любимую племянницу. Впрочем, мать приучила Женю не слишком рассчитывать на его помощь и разрешала принимать подарки лишь изредка.

      – Если что, я тебе одолжу сколько нужно, – пообещала Люба, никогда не испытывавшая стеснения в средствах.

      – Спасибо, – поблагодарила Женя.

      В последующие дни она занималась сборами: гладила концертную блузку и юбку, упаковывала необходимую парфюмерию и маленькие новогодние сувениры, которые приготовила для Любы, Санька и еще нескольких парней и девчонок, с которыми тесно общалась. Для Лося Женя еще пару дней назад купила красивую ароматическую свечу в форме контрабаса, а для концертмейстерши Анны Анатольевны – нарядный газовый шарфик.

      Мать глядела на ее хлопоты с печальной улыбкой. Жене было ее безумно жалко: никогда прежде на новогоднюю ночь они не расставались. Даже когда Женя встречалась с кем-нибудь из кавалеров, этот праздник она всегда проводила дома, так уж было заведено с той самой поры, как ушел отец. Ей захотелось хоть чем-нибудь утешить мать.

      – Мамуль, ты не переживай. Я вернусь, и мы отпразднуем Рождество.

      – Я вовсе не этим огорчена, – со вздохом произнесла Ольга Арнольдовна.

      – А чем же тогда?

      – Волнуюсь за тебя. Вдруг простынешь там, ноги промочишь. Сейчас самое гриппозное время, потом будешь все праздники валяться с температурой.

      – С чего это мне ноги мочить? Я ж не маленькая.

      – Кто тебя знает, – неопределенно проговорила мать.

      Вид у нее был подавленным, и Женя, чтобы развеселить ее, решила продемонстрировать шмотки. Она надела джинсы и кофточку, сунула ноги в лодочки на шпильке и прошлась перед Ольгой Арнольдовной, как на подиуме.

      – Неплохо, – одобрила та. – На мой взгляд, каблук мог быть и поменьше. Слишком уж ты высокая в этих туфлях. И ноги ну прямо от шеи растут.

      – Это комплимент? – рассмеялась Женя.

      – Понимай, как хочешь, – улыбнулась мать. – Во всяком случае, парню,