Послание из прошлого. Петля времени. Сергей Милушкин

резные наличники и все они (кроме одного) были прикрыты ставнями. Свет внутри не горел.

      Лиза оглянулась. Чуть дальше по проселочной дороге она увидела еще один похожий дом, за ним метрах в ста еще парочку – поменьше. Между ними вразнобой теснились кривые сараи – однако, никаких грядок или теплиц, что указывало бы на дачный поселок, здесь не было.

      Может быть, в доме есть телефон, и она сможет позвонить родителям, которые, разумеется, уже сходят с ума, – подумала она и эта мысль придала ей решимости.

      Тем не менее, заходить в незнакомый дом, пусть и в компании с одноклассником она не решалась, пока Червяков не спустился на пару ступенек и не взял (точнее, схватил) ее за руку.

      – Мы дома, – повторил он, глядя ей прямо в глаза. – Тебе нечего бояться. Ясно?

      Она кивнула, чувствуя легкую тошноту и дрожь в коленях. Никогда еще она не была одна где-то за городом в незнакомом доме, да еще и ночью.

      Лиза повиновалась, к тому же сопротивляться гораздо более сильному Червякову было просто невозможно.

      В конце концов, ЧТО МНЕ МОЖЕТ БЫТЬ? – подумала он, постаравшись отбросить не раз слышанные от родителей ужасающие в своей детализации истории, что МОЖЕТ БЫТЬ С ДЕВУШКАМИ, КОТОРЫЕ ПОЗДНО ВОЗВРАЩАЮТСЯ ДОМОЙ.

      НО ОНА ЖЕ НЕ ОДНА, да, поэтому сейчас все будет иначе.

      Лиза поднялась по ступенькам и вошла в дом.

      Человек, который упал, уже вскочил на ноги. Лица его почти не было видно, но Лиза поняла, что он почему-то сильно испуган, может быть даже больше, чем она сама и этот факт придал ей сил.

      Если этот парень так боится Червякова, то пока она с ним, можно не беспокоиться, – решила она, хотя внутренний критик вопил о полной несостоятельности ее рассуждений.

      Парень – высокий, на голову выше Червякова, с редкими, торчащими в разные стороны волосами, одетый в старое тряпье – пятился к белой двери позади себя. Он мотал головой, будто бы отказываясь поверить в увиденное, а Червяков тем временем продолжал улыбаться, как Чеширский кот. В этой улыбке не было ничего хорошего и доброго ни для кого.

      – Но… ты же уехал… – лепетал длинный, – тебя же менты… тебе же вышку дали…

      – Уехал, да приехал, – осклабился Червяков. – Или ты не рад меня видеть?

      – Я? Я конечно… рад… – длинный икнул, Лиза почувствовал запах перегара, такой иногда шел от отца по воскресеньям и сморщилась.

      Она ничего не понимала в их односложном разговоре, а длинный тем временем продолжал пятиться и оглядываться на дверь.

      – Ты что, не один? – вдруг спросил Червяков, резким движением отодвинул длинного и рывком открыл деревянную дверь, на которой висел старый календарь – Лиза увидела портрет Сталина и мелькнувший год – «1937».

      Дверь скрипнула и отскочила в сторону. И хотя в большой комнате, открывшейся перед ними, было довольно темно, свеча, стоявшая посреди стола в большом и каком-то несуразном подсвечнике, отчетливо высветила напряженные лица четверых парней, замерших словно гончие на старте.

      Головы их были побриты. В недобрых глазах полыхал отсвет оранжевого пламени.