Послание из прошлого. Петля времени. Сергей Милушкин

фига себе… – потрясенно сказал Денис. – Как это так?! Ты шутишь?

      – Нисколько не шучу. Я много над этим думала и как вы понимаете, никому и никогда до сих пор не показывала. Откуда она появилась, я не знаю.

      – А что такое ЧК? Чрезвычайный комитет? – спросил Петр.

      Лиза вздохнула и направилась было к своему стулу, но тут Виктор привстал и жестом остановил ее.

      – А можешь еще раз показать?

      Странное, давно забытое воспоминание пронеслось в его голове – оно явно было вызвано этой спонтанной демонстрацией, и он испугался, что не сможет удержать его в памяти.

      Лиза решительно мотнула головой.

      – Нет.

      – Погоди, Лиза! Пожалуйста. Это очень важно.

      Лиза остановилась в нерешительности, копна ее роскошных рыжих волос колыхнулась, а на ушах вспыхнули маленькие бриллиантовые сережки.

      – Ладно. Две секунды. Каждый раз, когда я вижу ее, мне хочется ампутировать руку, – сказала она несвойственным ей тихим голосом.

      – Чего же ты ее не закрасишь, или не выведешь? – удивился Денис. – Сейчас ведь запросто такое делают.

      – У нас есть что-нибудь выпить? – вдруг спросила она.

      Прикрыв одну руку другой, Виктор незаметно нажал кнопку затвора телефона. Даже если фото выйдет нерезким, этого будет достаточно, чтобы изучить тату позже. Что-то ему подсказывало, что Лиза больше никогда не покажет зловещий рисунок.

      Виктор посмотрел на Шарова, но тот лишь пожал плечами.

      – Вроде… кроме чая…

      Петр развел руками.

      – Ну ладно, уговорили. Я взял бутылочку на всякий случай. Как знал… – он нагнулся, расстегнул спортивную сумку с эмблемой хоккейного клуба НХЛ «Washigton Capitals» и покопавшись в ней, извлек закупоренную бутылку виски «Чивас Регал».

      – Что было в сейфе, то и взял… – смущенно сказал он, заметив устремленные на него взгляды.

      – Ну, Петя… – восхищенно выговорил Денис. – Ты в своем духе!

      – Ну… ладно. – Петр снова нагнулся, достал две плитки шоколада и пачку сушеных бананов.

      Когда все, кроме Давида выпили по пятьдесят граммов и Петр снова разлил виски в пластиковые стаканчики, Лиза вдруг сказала:

      – Наверняка ведь никто из вас не заметил, почему я с третьей четверти шестого класса носила майки и блузки с длинными рукавами.

      Все, кто сидел в кабинете, переглянулись.

      – Вроде бы ходили какие-то разговоры… что у тебя… прости, лишай какой-то, или герпес… да что только мы там не выдумывали в туалете на перекурах, – начал было Петр. – Но потом, насколько я помню, все решили, что ты стесняешься. И как-то устаканилось.

      Лиза кивнула.

      – Это был кромешный ужас. Ад. Мои родители чуть с ума не сошли. Они думали, что я вступила в какую-то банду, что меня завербовали зеки, что я стала преступницей… короче мне стоило огромных трудов уговорить их, чтобы они не рассказали про это тому мужику… который, в общем, вы поняли. В сером костюме. Я пообещала, что до конца школы не получу ни одной четверки. И это был наш уговор,