Четыре жизни. Ирина Романова

бойся, я ничего тебе не сделаю, выйди сюда! – приманиваю я.

      Это была девочка лет семи, ее тело такое пухленькое, сине-зеленого оттенка, в волосах тина, глаза впавшие, а на глазных яблоках мутно-белая пелена. Выглядит, как… хмм… труп! Бедная. Что с ней случилось?

      Она настолько ужасна, что я боюсь смотреть на нее. Вдобавок этот мерзкий запах, потому что возле пруда еще начало нести тухлой рыбой… совсем немного и меня стошнит…

      Она медленно двигается в мою сторону, на ней нет никакой одежды, ужас, боюсь представить, как она умерла тут…

      Девочка, наконец, вылезла, теперь я вижу ее во весь рост, и это зрелище, поистине, ужасно… она с опаской шла от берега и, наконец, присела на край лавочки возле меня. Она смотрела своими прозрачными глазами и молчала. Я подсела.

      «Ох, этот запах…» – подумала я.

      – Как тебя зовут? – выдавила я с трудом.

      – Катя, а тебя? – девочка повернулась ко мне лицом, я увидела разлагающуюся плоть на ее лице.

      Мне нужна ровно одна секунда, чтобы сглотнуть рвотный рефлекс!

      – Меня Дана зовут. Как ты здесь оказалась? – я прекрасно понимаю, что это труп, не думаю, что есть смысл спрашивать, где ее родители и почему она здесь одна.

      – Десять лет назад я гуляла возле дома, родителей не было, за мной присматривала соседка – тетя Валя. Она периодически выглядывала в окно, чтобы убедиться, что я на месте, несколько раз звала в дом, но я оттягивала время, хотелось еще погулять. Потом ко мне подошел дядя и предложил пойти к пруду посмотреть на рыбок. Я сказала, что мне надо предупредить тетю Валю, а он сказал, что уже ее предупредил. Я согласилась, и мы пошли.

      Стоя возле пруда, я высматривала рыбок, но было темно и невозможно было ничего разглядеть. Я расстроилась, хотела попросить отвести меня домой, поворачиваюсь, а он штаны снимает. Сказал мне тоже раздеваться, чтобы мы смогли поплавать в озере, там точно я их увижу. Он приказал мне тоже раздеваться…

      Девочка остановилась, чтобы сглотнуть комок, который мешал говорить, по ее щеке потекла слеза.

      – Мне было очень стыдно, и я начала плакать. Он ударил меня по лицу, и я упала на мокрую грязную землю, потом он потащил меня на лавочку, стянул мои трусы и начал делать мне очень больно, я кричала, плакала, а он так сильно меня схватил, что я пошевелиться не могла. Он затыкал мне рот своими грязными трусами, потом повернул к себе и начал совать свою гадость мне в рот, я задыхалась от слез, сопли текли ручьем, он бил меня по лицу, когда я делала не так, как нужно. Во рту я чувствовала вкус крови, потом он развернул меня и опять продолжил свое дело.

      Мне уже оставалось только терпеть, потому что поблизости никого не было. Когда он закончил делать Это, я почувствовала, что внутрь меня льется что-то теплое, мне было очень неприятно… мне оставалось давиться собственными слезами…

      Катя на несколько секунд замолчала, она снова пустила слезу, но набравшись храбрости продолжила говорить.

      – После этого я не чувствовала в себе никаких сил, очень надеялась,