Гарнизон в осаде. Елена Гостева

лежит в седле, его, чтобы не свалился, придерживают двое.

      – Что с ним? Жив?!– с ужасом вскричал Лапин.

      К Эссену подъехал Целищев, пощупал пульс на шее:

      – Живой! Пуля в голове!

      ***

      Татьяна переходила от одного раненого к другому, но подскакал Николай:

      –Танюха, ты что запропастилась? У нас и свои раненые, займись ими!

      – Кто? – всполошилась она.

      – Эссен совсем плох. Кабы не умер…

      Пётр? О нет! Да, пехотинцев жаль, хочется помочь, но свои есть свои. Простите, солдатики, ради Бога, простите…

      – Трофим, прапорщика, которого я первым перевязывала, забери. И солдата вон того, с раной в груди!

      Таня побежала к коню, эскадрон спускался с холма навстречу. Бегичев сидел в седле с трудом, склонив голову к плечу поддерживавшего его трубача:

      – Вы ранены? Дайте помогу!

      – Солдаты меня перевязали… Помогите Эссену… И Алсуфьеву, – морщась от боли, выдавил из себя капитан.

      Драгуны первого взвода везут тело товарища, перекинутое через седло, руки и голова его безжизненно болтаются.

      – Чижик? – ужаснулась Татьяна, узнавая.

      – Да, Танюш, – горько кивнул Звегливцев. – Убит соловей наш голосистый, убит Чижик…

      Дальше Алсуфьев, которого поддерживает солдат, он бледен, дышит тяжело.

      – Что с Вами?

      – В груди… пуля… ничего, до дома доберусь…

      – Снимайте сюртук, перевяжу!

      – Слышите, господа? Дама… замужняя и …заставляет раздеваться? – Алсуфьев ещё пробует шутить! – Эссену хуже… ему помогите…

      Да – Эссену хуже. Пульс есть, но пуля в голове. Можно ли спасти, не понять. Таня прижала руки к его голове, пытаясь почувствовать, насколько глубоко проник свинец, что повредил – поручик не реагировал. Товарищи смотрят с надеждой, а Татьяна не уверена, что хватит силы помочь.

      Возле возвышенности, на коей драгуны оставили свои пики, стоят две повозки – генерал Нагель недоволен, что драгуны ввязались в бой, но транспорт за ранеными прислал.

      Глава 5

      Лапин не оставил на поле боя своего подстреленного скакуна, привёл, лечением занялся Трофим. А на Лапину свалились заботы о раненых, размещённых в их доме. Нижние чины отвезены в лазарет (драгуны привезли не только своих, они подобрали с поля боя и кое-кого из пехоты). Татьяна перебегала от одного раненого офицера к другому. И после каждого ненадолго заходила к Эссену. Сначала одна, потом с Иоганном Вольфовичем. Бегичеву, можно сказать, повезло – его крепкие мышцы, словно броня, не дали пуле глубоко войти, она застряла в ребре. Вытащили её и другую – из бедра, перебинтовали и оставили капитана на попечение денщика. Должен быстро поправиться. У Алсуфьева, к сожалению, пуля прошла меж рёбер. Вылечится, на сей раз выздоровеет. Но Таню ранение штабс-капитана встревожило: она помнила, что отец её не смог оправиться от простуды и умер как раз из-за того, что у него в лёгком пуля осталась. Иоганн Вольфович подтвердил, сказал,