Мой любимый негодяй. Эви Данмор

улыбкой ответила Люси.

      Лицо леди Солсбери вытянулось:

      – Пока нет? Но ведь контракт должен был быть подписан пару дней назад! Садитесь, дорогая. Вам чаю или шерри?

      Шерри? Часы на каминной полке показывают всего девять утра…

      – Чаю, пожалуйста.

      Она уселась рядом с леди Солсбери. Графиня налила ей чаю.

      – А теперь рассказывайте, что случилось. «Пока нет»! Абсурд!

      – У мистера Барнса возникла некоторая задержка с оформлением документов. Вопрос должен решиться на следующей неделе.

      Провести графиню оказалось нелегко. Она с пониманием сощурилась. Проницательные голубые глаза были так же остры, как у женщин в возрасте Люси.

      – Люди неприязненно относятся к таким, как вы, и потому ставят палки в колеса.

      – В задержке нет ничего необычного. Мы добьемся своего.

      – Я была бы весьма рада, – вздохнула леди Солсбери. – Моя Афина горит желанием взяться за дело.

      Леди Афина, племянница леди Солсбери, намеревалась помогать в затеянном предприятии. Одна из многих женщин ее статуса, жаждущих направить свою энергию на что-то более интересное, чем вышивание салфеток.

      – Передавайте ей от меня привет, – сказала Люси. – Вопрос непременно решится через пару дней.

      Леди Солсбери покачала головой:

      – Как отвратительны политические игры!

      – Могло быть хуже. Представьте, что в борьбе за свободу нам пришлось бы вооружиться мечами и вилами вместо бумаги и карандашей.

      Леди Солсбери задумчиво разглядывала Люси, пока та помешивала чай.

      – А вы, случайно, не задумывались о том, чтобы выглядеть немного привлекательнее? Казаться менее дерзкой, менее радикальной, менее старомодной? Тогда, возможно, вас не воспринимали бы в штыки?

      Люси вяло улыбнулась. Как тут не задумаешься, если на это намекают постоянно?

      – Если бы модная одежда и очаровательные улыбки обладали значительным влиянием, наши банкиры, герцоги и политики наверняка расхаживали бы безупречно одетыми и улыбались подобно Чеширским котам. Вот только этого не происходит.

      – Верно. Однако одинаковое оружие в руках мужчин и женщин – уже не совсем одинаково, – мягко возразила леди Солсбери. – Понимаете, любая женщина, в открытую рвущаяся к власти, воспринимается вульгарной, а вот если она при этом внешне привлекательна… Это сбивает с толку демагогов.

      – Мэм, я опасаюсь, что сама идея о том, что женщина, как замужняя, так и одинокая, является личностью, по сути своей настолько радикальна, что не важно, каким способом я ее презентую. Она в любом случае будет воспринята с недовольством.

      Нет, больше чем с недовольством. Она будет воспринята как откровенный вызов, несущий угрозу. Ведь если женщину признать личностью по праву рождения, любой придет к выводу, что она также обладает разумом и сердцем и, соответственно, имеет собственные потребности. Однако непрестанно приносящая себя в жертву мать или жена не может иметь собственных