Илимская Атлантида. Собрание сочинений. Михаил Константинович Зарубин

Гоголя, Толстого – в основном по их книгам он изучал свой великий родной язык.

      Колька и Володиша диктант написали на четверки. Настроение после этого успеха было у всех приподнятое. Стали готовиться к математике. И там – успех. Наконец экзамены сданы. Алешка Зубов расстроился до слез, когда не увидел своей фамилии в перечне принятых в техникум абитуриентов. Он несколько раз прочитал список фамилий на букву «З», но Зубова там не было. Со склоненной головой и слезами на глазах Лешка отошел в сторону. Вздрогнул оттого, что кто-то сильно хлопнул его по плечу.

      – Ну ты даешь! – воскликнул счастливый Володиша. – Я радуюсь за тебя больше, чем за себя. Я, конечно, рад, что поступил, но ты молоток. Ты видел, тебя поставили первым во всем списке. Это значит, что ты лучше всех сдал экзамены. Ты лучший!

      Алешка только и буркнул в ответ:

      – А я и не заметил, я в начало не посмотрел, – и отвернулся.

      От этого известия он расстроился еще больше. И уже не сдерживал слез, которые катились из его глаз от радости события, от благодарности преподавателям, которые по справедливости отметили его дарования. Самые горячие слезы были оттого, что мама не видит этого его триумфа, этого его подвига, который он посвятил ей.

      Алешка входил во взрослую жизнь с огромным чувством благодарности этой надвигающейся жизни, которая сегодня ласково принимала его в свои объятия, которая должна быть такой же светлой, как этот летний день его триумфа, такой же длинной и полноводной, как его любимая река Илим, такой же нравственно высокой, как небо над его родной землей.

* * *

      На столе зазвонил, имитируя колокола, сотовый телефон, прерывая воспоминания и возвращая Зубова в настоящее время. Давнего приятеля Алексея Николаевича, с которым они познакомились в советские времена на партийном съезде и подружились семьями, Зубов в шутку называл начальником Никольского поселения, хотя его официальная должность звучала многословно и представительно.

      – Здравствуй, Алексей.

      – Здравствуй, Слава.

      – Слушай, нужно чтобы ты приехал.

      – Что-то случилось? До́ма какие-то неприятности?

      – До́ма все нормально.

      – Тогда в чем дело?

      – Я вчера был на стройке, огорчился, ночь не спал.

      – Что там такого, что тебя бессонница одолела?

      – Да строители еле-еле поворачиваются, а срок сдачи подходит.

      – Слава, ну чего ты? Был бы объект, а то строится халупа, сдается в мае, времени у нас достаточно. Сделаем, успеем.

      – Это для вас она там, в городе, халупа, а у нас поважнее дворца будет. В кои-то веки деньги дали, переселенцы около нового дома круги наматывают, широкую дорогу протоптали, ждут – не дождутся. Любой срыв по сроку сдачи – море слез и оргвыводы. Хотя больше всего людей будет жалко.

      – Да не волнуйся ты, Слава, все сделаем вовремя.

      – Я, конечно, не строитель, как ты, но то, что увидел, меня расстроило, поэтому сидеть и ждать, когда все сорвется, не буду. Прошу тебя, приезжай, наведи порядок на стройке и заодно пообщаемся, сколько мы уже не виделись, наверное, полгода.

      – Мы