Илимская Атлантида. Собрание сочинений. Михаил Константинович Зарубин

Санек, красоту всегда заметить можно. А красота родины незабываема. Дай мне руку.

      – На. Чего ты опять придумал? – подавая руку, неуверенно спросил Сашка.

      – Да ничего, давай поклянемся сберечь эту красоту, – торжественно произнес романтичный подросток.

      – Ну, Юрка, ты даешь. От кого сберечь? Кто ее тронет? Не по силам это никакому человеку.

      – От врагов.

      – Не придумывай, какие враги сюда могут прийти. Война окончилась, врагов мы победили.

      – Давай поклянемся беречь нашу землю, Саня, – сказал Юрка, не отпуская руку друга.

      Сашка хотел высвободить пальцы, но передумал, залюбовавшись раскинувшимся в долине селом, далекими лысыми сопками, просторным Илимом, вдоль которого стеной стояла тайга, бесконечная и великая.

      И крепко сжал Юркину ладонь.

      Юрка выпятив грудь, расправив плечи, вдохновенно произнес:

      – Я, Юрка Макаров, – и ткнул друга в бок – Повторяй.

      – Я, Саня Бугров, – тихо произнес Саша.

      – …клянемся беречь нашу родину от злых врагов, – проговорили друзья в один голос.

      Неожиданно ребята развеселились и, стараясь перекричать друг друга, стали выкрикивать:

      – Клянемся! Клянемся! Клянемся!

      Им вторило эхо, отражаясь от стены Яра, оно летело ввысь, к небу, и вниз, к Илиму, как смелая птица залетало в родную деревеньку, касалось крылом глади Илима. И не было помехи этому согласному крику-клятве, и казалось, что вся округа вторила ему.

      Когда мальчики немного успокоились, Саня в изнеможении простонал:

      – Пошли домой, Юрка.

      – Домой! Ты чего, давай еще побудем на вершине. Обойдем поляну, посмотрим во все стороны, отсюда видно пять деревень, при желании еще две увидеть можно.

      – Ты, Юрка, как ребенок. Чего на них смотреть, деревни да деревни. Честно говоря, хочется в город, в другие края, где людей много живет, где тебя оценить по твоим талантам и заслугам могут.

      – Не торопись, Санек, еще страдать будешь по такой красоте. По себе знаю, как только немного оторвусь от родного дома, появляется тоска, тяга какая-то непреодолимая.

      – Что за тяга?

      – Увидеть.

      – Деревню, что ли? И что, от ее вида легче становится?

      – Легче. Бывает, идешь с охоты, подходишь к деревне, а сердце внутри уже прыгает, радуется, что знакомый вид увижу, избы, Илим.

      – Юрка, Юрка, фантазер ты. Пора, пойдем вниз.

      – Саша, пойдем еще раз к краю нашего Яра.

      – Ну ладно, пойдем, – нехотя согласился друг.

      Ребята подошли к обрыву, держась за руки. И вдруг Юрка произнес такие странные слова, от которых Сашка оторопел:

      – Если крикнет рать святая:

      «Кинь ты Русь, живи в раю!»

      Я скажу: «Не надо рая,

      Дайте родину мою».

      – Это ты сочинил? – остолбенело спросил Санек.

      – Нет, не я.

      – А кто?

      – Вырастешь, узнаешь.

      Но сейчас, сибиряку Юрке Макарову, казалось, что эта