Илимская Атлантида. Собрание сочинений. Михаил Константинович Зарубин

же?

      – Там вода еще не ушла.

      – А где танцы будут?

      – У склада, на сушильной площадке.

      – Да, дела, – присела от неожиданного известия старшая сестра.

      – А ты точно знаешь, Лешка?

      – А чего мне врать-то. Сам слышал от Гошки-гармониста.

      – Ладно, пошли, Милка, а то и сюда опоздаем.

      Громко хлопнула входная дверь, так что даже открылась резная дверца чугунной печки, и на пол посыпались горящие угольки с разлетающимися искрами. Лешка мигом слетел вниз, чтобы предотвратить беду.

      – Вот коровы, – по-хозяйски прикрикнул он вслед сестрам, собирая голыми руками горячие головешки и закидывая их обратно в печь.

      Но почему эти искры, воспаляя веки Алексея Николаевича, проникают в глаза, обжигают пальцы, будят зловещим треском? Очнувшись от воспоминаний, нехотя пробудившись на жестком казенном диванчике, Зубов увидел, как, ослепительно вспыхнув, тут же погас огненный свет непонятной этимологии. Беспросветная мгла захватывала все новые и новые пространства, не только географические, но сердечные, душевные, эмоциональные. Он отдернул штору, за окном все так же свирепствовал ветер, из стоящей рядом трансформаторной подстанции, словно из трубы, вырывался плотный сноп пылающих искр и черный дым. Сотни горячих багряных сгустков, вылетев, тут же исчезали, теряя свою пламенную энергию в потоке ледяного разъяренного ветра. Уже через металлические решетки протиснулся огонь. Раздуваемый приливом воздуха, он стал расширяться, превращаясь в полотнище алого цвета.

      Все, кто был в доме, выбежали на крыльцо, некоторые отпрянули от ужасающего зрелища. И только двое мужиков, закрепившись с огнетушителями на переднем краю обороны, бесстрашно ринулись укрощать огонь. Им это удалось.

      Огонь спасовал перед этими героями, затих, и только черный дым и запах гари еще долго напоминали о случившемся. Это бедствие стало переломным. Хотя ветер продолжал куролесить, снег помилосердствовал, поредел, как будто его небесные запасы истощались.

      Находиться в доме было тяжело, устрашающе ухали оконные рамы, хлопали оторванные от привязи ставни, перекликались в простуженных комнатах обрывки заплутавшего здесь ветра. Вскоре буря смягчилась, порывы стали реже, рассудительнее.

      – Слава, я пойду, – отыскав приятеля, сказал Алексей Николаевич.

      – Куда пойдешь?

      – К себе на стройку, нужно взглянуть, что там натворил ураган.

      – Успехов. Связь по телефону. Вечером, я не знаю, когда буду дома и буду ли.

      – До встречи.

      Алексей Николаевич сел в КамАЗ и поехал на стройку. Но на полпути зазвонил телефон.

      – Алексей, ты где?

      – Сижу в КамАЗе и еду на стройку, я ж тебе говорил.

      – Срочно выручай, электрики застряли в снегу, надо вытащить.

      – Где застряли-то?

      – Недалеко от Романовки.

      – Хороший ориентир. Давай я доеду к себе и пришлю машину к вам. А там сам разберешься.

      – Хорошо,