Собрание сочинений. Том 2. Александр Станиславович Малиновский

так естественно огорчилась, что Ковальский вздрогнул: «Неужели думала, что приглашу к себе в общежитие?».

      Александр непроизвольно для себя отметил, что перед ним красивая, очень эффектная женщина, которая осознаёт это и верит в себя. И пусть хоть десятки Ковальских будут равнодушны к ней – их дело. Она себе цену знает.

      – Тогда и я не стану, – Влада потянулась за меню. – Тем более, я и не очень хотела, так…

      Вырез светлой кофточки на её шее вытянулся, с левой стороны обнаружились узорчатая бретелька и край белоснежной сорочки. Будто несколько раз искусно отрепетировано. Так всё элегантно. И клинышек сорочки, и румянец на светлом лице, и влажные глубокие глаза могли в один миг привлечь мужской взгляд и заставить волноваться.

      Ковальский отметил это спокойно.

      Когда, приняв заказ, официант ушёл, Влада, как бы для порядка, спросила:

      – Рассказывай, как тут развернулся…

      – Работаю. Живу…

      – Чувствую: скучно живёшь. А на личном фронте?

      Он решил всё обозначить одним махом и сказал то, о чём промолчал тогда, в последнюю их встречу.

      – У меня сын есть.

      – Сын?! То-то я вижу, серый такой. Влип?! – На лице её обозначилось искреннее удивление: – Это когда же успел? Значит угадала, когда по телефону говорила, что прячешься. Развернулся в этом городишке пошире, чем в областном! – Она непринуждённо засмеялась. – Наконец-то тебя посадили на якорь. Нашлась одна. Я ей завидую – не промахнулась! Такой муженёк будет! Уж ребёнка-то не бросишь – женишься, как миленький. По-другому не сможешь. Ты в общем-то – потенциально положительный семьянин. Я поняла тебя. А донжуанство твоё возрастное, это пройдёт. Такие потом, перебесившись, бывают очень смирненькими. Надоела своим разговором, сидишь, позёвываешь?

      – Просто я после ночной. И снова сегодня…

      – Ты работаешь по сменам?

      – Да, начальником смены в цехе.

      – И надолго?

      «Наверняка у неё кто-то есть, чувствуется. Уверена. Спокойна. Даже не стала уточнять про сына. Хорошо! Мне проще», – подумал он, не успев ответить на вопрос.

      – Долго так собираешься работать? – переспросила она.

      – Я не тороплюсь вверх. Хочется всё самому потрогать руками. Знаешь, нам по основному процессу, пиролизу, всего две лекции читали. А тут целая технология производства олефинов! От одного моего цеха зависит весь завод! Я забегаю в заводскую библиотеку: десятка два уже первоисточников посмотрел. Нам мало давали в институте. Общие принципы и навыки работы самостоятельно.

      – Это и важно. Таким, как ты, упёртым, что ещё? Сам докопаешься. Ты – трудяга!

      …Они беседовали не спеша. Многое вспомнили. Чаще – с улыбкой. Оказывается, она трудится в областном комитете по охране природных ресурсов. Но ей не нравится.

      – Скоро уеду. Куда, пока не могу сказать… А наш Инок – в Казани со своим шефом. И уже в этом году будет защищать диссертацию. Каково? Вот нарезает обороты!

      – Мы из неторопливых.

      Она всё-таки выпила рюмку водки. И он оценил это как знак: «Прощается со мной».

      На