Не буди спящее дитя. Ольга Брюс

ресницы, первым делом Катюша увидела одежду и почувствовала резкую, удушающую боль в груди.

      – Зачем в сундук полезла? Мамке енто не понравится, – в кухне кто-то стучал крышками от кастрюль. – Слышь, не?

      Поднимая голову, Катя потёрла кости посередине грудной клетки и глубоко вдохнула.

      – Я спала? – спросила сама себя, пытаясь подняться на замлевших ногах. Тяжёлая голова не хотела слушаться. Её тянуло книзу, как и веки, и верхнюю часть тела.

      Оглядевшись, сообразила, пока ковырялась в мамкиных безделушках, уснула.

      – Так енто был сон? – протёрла заспанные глаза и вытерла вспотевший лоб.

      – Давай по-шустрому, чичас коров пригонють, – Паша заглянул в комнату, держа в руке кусок чёрного хлеба. – Я пошёл встречать, а ты курям воды налей.

      И убежал на улицу. Положив бусы на место, Катя закрыла крышку сундука. Подошла к трюмо, осторожно ткнула пальцем в зеркало и прошептала:

      – Ау, – внимательно посмотрела на отражение мебели. Провела пальцами по своим косичкам. Высунула язык и сузила глаза. Ткнула в стекло ещё раз. – Вы тута?

      Но там никого не было.

      – Ну и ладно, – хихикнув, побежала в кухню.

      Набрала жестяной кружкой колодезной воды из цинкового ведра. Поднесла к лицу и отпрянула. Из кружки на неё смотрели хитрые глаза с накрашенными ресницами, длиннющими, как чёрная бахрома.

      – Ой! – медленно опустила кружку на лавку рядом с ведром.

      Обошла лавку и встала с краю. Вытянула шею, чтобы ещё раз посмотреть в отражение. Никого, кроме побеленного потолка, в воде не было видно.

      – Бр-р, нервно передёрнула плечами и быстро-быстро покрутила головой. – Наверно, я исчо сплю.

      Резко схватила кружку, разлив при этом часть воды на лавку, и жадно сделала три глотка.

      – Уф-ф, – поставила посудину на стол. – Я тебе задам, – погрозила кулаком своему воображению и побежала во двор.

      Выглянула из-за забора на дорогу, убедилась, что коров с поля ещё не пригнали. Покружилась у калитки, любуясь ярким платьем и радостно смеясь. Остановившись, погладила подол и поскакала поить домашнюю птицу. Заглянула в сарай, чтобы проверить, не снесли ли куры ещё яиц. Обнаружив гнёзда пустыми, немного расстроилась.

      – Эх, вы, кудахталки, – пожурила ленивых птиц, устроившихся на лестнице, словно на курошесте, и подбежала к бочке с водой. – Ау, – сказала вполголоса, наклонившись с опаской. А вдруг там тоже чужое отражение?

      Убедившись, что в бочке, кроме воды, никого, радостно схватила ведёрко и опустила тёплую воду.

      Издалека донеслось мычание коров. Бурёнки и Зорьки устало ковыляли к родным дворам, оповещая о своём возвращении с далёкого «вкусного» поля и лениво смахивая хвостом с впалых боков надоедливых, кусачих мошек. Следом за стадом кормильцев домой вернулась и мама. Уставшая и очень сердитая.

      – Вот чичас ты у меня схлопочешь, – открыв калитку, Маня окликнула