Волшебный меч Курыкан. Станислав Гольдфарб

всегда носили оттенок героического, спасительного, справедливого.

      Все потянулись за Михаилом на палубу и сбились на безветренной стороне кораблика. «Нибелунг», который хотя бы именем был причастен к оружейной тематике, шёл небыстро под весом людей и экспедиционного бутора. Береговая линия, вдоль которой пролегал фарватер, оказалась безлюдной. Хозяином в этой чернеющей и ползущей вверх по холмам тайге было зверьё. Между гористых холмов шли распадки. Они начинались прямо у кромки воды и неровными промежутками резали эту, казалось необитаемую, часть света. А когда попадались жилые строения, хозяйственные постройки, покосившиеся причальные выступы, люди на палубе оживлялись, махали руками и даже пытались кричать что-то типа «Привет», «Всё хорошо!». Их, конечно, никто не слышал, басовитый движок «Нибелунга» заглушал их голоса, но им всё равно было приятно, что люди в округе всё-таки есть.

      – Да, вот, кстати, про волшебство и иные силы. В Сибири у разных народов множество примет и заговоров, в которых использовалось холодное оружие, – продолжил разговор о магических мечах Вигдор. – Счас вспомню что-нибудь, писал ведь статью. Ага, вот, от головной боли.

      В голове нет боли, в мозгах нет хвори.

      Пойди, хворь, на нож, с ножа пойди на яйцо,

      С яйца пойди под крыльцо.

      Под крыльцом крот,

      На себя мою хворь крот возьмёт.

      Слово моё крепко, дело моё лепко.

      Ключ, замок, язык.

      Аминь. Аминь. Аминь.

      А вот заговор, чтобы с обидчиком справиться. В некоторых селениях ставили на огонь кастрюлю с водой, а в неё клали три ножа. Не мечи, конечно, но предметы из той же серии – острые. Когда вода закипала, говорили вслух:

      Ты, огонь, гори, ты, вода, кипи.

      И пусть так же у моих врагов (имена)

      Кровь огнём кипит,

      А душа у них день и ночь болит.

      Пусть они страдают,

      Никогда покоя не знают.

      Ешь их, тоска, съедай,

      Горячую кровушку выпивай.

      Гони их прочь от меня

      Быстрее резвого коня.

      Крути их, верти, мозги их мути.

      С порога моего отправляй,

      Назад на порог не пускай.

      Ты, огонь, яро гори! Ты, вода, яро кипи!

      Ты, тоска, (имена) прочь гони!

      Моё слово первое и второе,

      А моих врагов никакое.

      Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа.

      Ныне, и присно, и во веки веков. Аминь.

      А утром нужно вылить воду у порога!

      – Эх, как бы запомнить! Вы, Вигдор Борисович, мне потом медленно продиктуете, я выучу и буду моим обидчикам читать, гордо глядя в глаза, – торжественно произнесла Селина.

      – Ой, боюсь, боюсь, боюсь, – Вигдор принял виноватый вид.

      – Герман Германович, – хитро щурясь и подмигивая коллеге, улыбнулся Михаил. – Мы тут всё сказочки, понимаешь, рассказываем, а когда же ты возвестишь о своём открытии?

      – Опаньки, опаньки, – тут же отреагировала Селина. – Я опять что-то пропустила?

      – Что вы, что вы, дорогая Селиночка. Счас Герман