Оливковое дерево. Люсинда Райли

перед зеркалом. Люблю слова. Я коллекционирую их, как одноклассники коллекционируют футбольные карточки или девочек – в зависимости от уровня зрелости. Мне нравится брать слова и складывать в предложение, чтобы выразить свою мысль как можно точнее. Возможно, когда-нибудь я захочу сделать эту игру профессией. Скажем прямо, мне никогда не играть за «Манчестер Юнайтед», учитывая мои нынешние физические данные.

      В дверь колотят. Как обычно, я потерял счет времени. Смотрю на часы и понимаю, что провел здесь больше двадцати минут. Теперь мне придется выйти к очереди сердитых пассажиров, которым не терпится пописать.

      Еще раз смотрюсь в зеркало – последний взгляд на мистера Пузырь. Потом отвожу глаза, делаю глубокий вдох и выхожу из кабинки, как Брэд Питт.

      α

      Один

      – Мы заблудились. Придется остановиться на обочине.

      – Господи, мама! Тьма кромешная, и мы повисли над утесом! Здесь нет обочины.

      – Перестань паниковать, дорогуша. Я найду безопасное место.

      – Безопасное? Ха! Я бы захватил с собой ледоруб и крюки, если бы знал.

      – Вон там дальше карман. – Хелена рывком прошла крутой поворот на незнакомой машине и резко затормозила. Заметив, что сын зажмурился, она положила руку ему на колено. – Можешь смотреть. – Потом она глянула через окно в долину с крутыми склонами, на огоньки, мерцающие на побережье далеко внизу, и выдохнула: – Какая красота!

      – Нет, мама, это не «красота». «Красота» – это когда мы не затеряны в глубинах чужой страны и нам не грозит верная смерть от низвержения с высоты две тысячи футов. Здесь что, никогда не слышали об отбойниках?

      Хелена, не обращая на него внимания, нащупала над головой переключатель подсветки салона.

      – Передай мне карту, дорогуша.

      Алекс повиновался, и Хелена принялась ее рассматривать.

      – Она вверх ногами, мама, – заметил сын.

      – Подумаешь, – она перевернула карту. – Имми еще спит?

      Алекс обернулся посмотреть на пятилетнюю сестру, раскинувшуюся на заднем сиденье с плюшевой овечкой Лэмби под мышкой.

      – Угу. Оно и к лучшему. От этой поездки у нее могла бы остаться травма на всю жизнь. Мы никогда не затащим ее на Башню свободного падения в «Элтон-тауэрс», если она увидит, где мы сейчас.

      – Так, я знаю, где ошиблась. Нам надо развернуться и спуститься с холма…

      – Горы, – поправил Алекс.

      – И повернуть налево у указателя на Катикас. Вот, – Хелена отдала карту Алексу и переключила ручку, давая, как она считала, задний ход. Машина дернулась вперед.

      – МАМА! Господи!

      – Прости.

      Хелена неуклюже развернулась в три приема и вывела машину на дорогу.

      – Я думал, ты знаешь это место, – пробормотал Алекс.

      – Дорогуша, я была всего на пару лет старше тебя, когда приезжала сюда в последний раз. К твоему сведению, это почти двадцать четыре года назад. Но я уверена, что сориентируюсь, когда мы доберемся до деревни.

      – Если доберемся.

      – О,