Teologica. Maxim Berns

смеется и поет

      Песни лет былых,

      По ночам к себе зовет

      Стариков седых.

      Старики садятся в ряд

      У плиты на пол,

      Речи моря говорят,

      Вглядываясь в дол.

      Пляшет вальсы тень, кружит

      Между бледных стен,

      Как молитву все твердит:

      "Нужно взять их в плен!"

      Смертью пахнет в доме том

      Вечность долгих лет.

      Там увидим, как мой дом

      Гложет юный свет.

      Там сойдется ночь крестом

      Тихо, не спеша.

      Не могу разрушить дом,

      Он – моя душа.

      Сочи, 08.03.95 года

      Где я брожу один

      Мокрые парка аллеи

      Жаждут моих сапог.

      Юности архиереи

      Пьют белоснежный сок.

      Смех и глаза антилопы

      В чарах могучих ундин —

      Тайны и святы тропы

      Где я брожу один.

      Полнится мозг бездумьем,

      Плавает плавно мак —

      Я над великим раздумьем

      Сильный и смелый маг.

      Полный мечты и уменья

      Гордый палач пучин —

      Реки текут забвенья

      Где брожу один.

      Только свобода до неба

      Даст мне испить пустоты,

      Вечного бега снега,

      Долгого дня воды.

      Трудного сна аспирина,

      Лучше уж пусть аспирин —

      Полны могил долины

      Где я брожу один.

      Сочи, 11.04.95 года

      Мой ангел

      Вплетается в воздух сырой и весенний

      Отчаяние горной свирели.

      Уже так далёки минуты последней

      Задумчивой тающей трели.

      Уже не потрогать мгновения страстной

      Придирчивой тонкости песни,

      Но понял я в ней, что конечно напрасно

      Не прожили вечностей вместе.

      Мой ангел! Ты знаешь все тайны желаний

      И смысл одиноких раздумий.

      Ты святостью полнишь минуты прощания

      У мраморных стен полнолуния.

      Ты тайно хранишь существа преступлений

      В ларце Увядающей Силы,

      Что ветреной птицы своё оперения

      На подступах лунной могилы.

      Я полон молитвы и отречения

      От знания таен трактатов.

      Мой ангел! Не бойся, всё – пляска лишь тéней

      Под солнцем чужого заката.

      Мы – дети у Дьявола, внуки у Бога,

      Сливаясь в последних объятиях,

      Накапаем воском у века порога

      Слова мирового проклятья.

      Сочи, 13.04.95 года

      Хмель

      Из засохших цветов надеваю венок,

      Из промокших шелков надеваю наряды.

      Не сберег я того, кто всё время был рядом

      И стихов про любовь написать мне не смог.

      Почему же заря улыбается мне?

      Отчего же смеются морские пейзажи?

      Белоснежной зимой показалась мне сажа

      И рубин просиял на закатном огне.

      К нам приходят отцы, к нам восходят извне

      И с тоскою глядят на засохшие розы,

      Растворяясь на стансах моей лакримозы