Мельчает. Евгений Федоров

на столе возникли два алых шота, водка, селёдка и «Столичный».

      – Ну что, по «Боярскому»? – предложил я.

      Кеша воодушевился:

      – С козырей ходишь, чертяка!

      И в следующую секунду томным, исподлобья, взглядом он окинул входящие в бар голые ноги, полноватые, в высоких сапогах на тонком каблуке.

      – Последние в этом году, наверное, – мечтательно протянул он и грустно заглотнул «Боярского». – Видал, какая? Жопа что надо. У баб с толстыми задницами душа тонкая.

      Любвеобильный Иннокентий регулярно создавал себе проблемы с чужими жёнами, но всякий разговор с ним оборачивался лекцией о несостоятельности женщин. Сегодняшний вечер, само собой, исключением не стал.

      – Тебе, психологу, не понять, а я в бабах толк знаю, у каждой вот тут ценник нарисован, – и он убедительно ткнул себя в лоб. – Сейчас вот буквально, когда сюда шёл, двух кралей видел. Идут по «рубину», всё вокруг фоткают, селфи губастые делают. А я слышу: говорок – южный. Подхожу, говорю: «Девчонки, вы откуда?» А они так гордо: «Мы – ма-а-асквички!» Москвички, бля. Саратовские.

      Я заинтересованно морщил лицо и кивал в тарелку.

      – Запомни, чувак. Вот ты почти до лысины дожил, а так и не понял: всё зло – от баб.

      – Вообще-то, – жуя салат, напомнил я, – из нас двоих ни разу не был женат – не ты.

      – Так это потому, что баб ни хрена не понимаешь! А я тебе скажу: они слабохарактерные все. Чего лыбишься? Я вот к какой-нибудь схожу… ну, это… к массажистке какой, когда спину прихватит… Так мне моя знаешь что устраивает! А сама?!

      – А сама? – эхом отозвался я.

      – Да она ночью даже перед холодильником устоять не может! А у меня тут горячая баба!

      Кеша, не чокаясь, заглотнул второй шот, фирменно булькнул пищеводом и полез вилкой в селёдку. Изысканности в нём было не больше, чем такта. Я налил себе водки.

      – Это ведь только кажется, старый, что мужики охотятся на баб. На самом деле всё наоборот, – сквозь селёдку продолжал Кеша.

      Он громко закашлялся, и я принялся барабанить по его тощей спине. Кеша прокряхтелся и влажными глазами зло апеллировал к официантке, которая уже устремилась на кашляющий зов.

      – Что-то случилось?!

      – Да… – Его голосу словно сломали хребет. – Можно поговорить с криворукой обезьяной, которая у вас закуски готовит?

      – Вам что-то попалось? – женщина переметнула молящий взгляд с Кеши на селёдку.

      – Кость! – рявкнул прорезавшимся рыком Кеша. – Огромная, мать вашу, кость! Вы засунули кость от акулы в селёдку!

      Извиняясь на все лады, официантка схватила тарелку со стола и, спотыкаясь, засеменила на кухню.

      – Чё, реально кость? – полюбопытствовал я и потыкал вилкой в филе.

      Кеша улыбнулся кончиком рта и подмигнул:

      – Нормально всё. Сейчас пивас халявный принесут.

      С чувством восстановленной справедливости, но с видом по-прежнему уязвлённого достоинства Иннокентий отпил извинительного «Жигулёвского» и проговорил словно мимовольно:

      – Как слетал-то?

      Я