Девушка сына. Я одержим ею. Виктория Вишневская

жалея ни секунды.

      Слышать те стоны, крики и своё имя из её рта.

      – У меня был выкидыш, – выплёвывает. – И теперь благодаря тому, что тогда ты поступил как самый настоящий подонок… Я не могу больше иметь детей. И тем более терпеть мужчин. Любых. Благодаря твоим играм. Спасибо тебе, Амир. Ты действительно бесповоротно изменил мою жизнь!

      И снова этот толчок. Слабый. Сопротивляющийся.

      Носом воздух втягиваю. Задыхаюсь. И улавливаю запах лаванды, который до сих пор скручивает всё, вплоть до органа в штанах.

      – А теперь уйди. Иначе я испорчу все твои взаимоотношения с сыном. Вот же он удивится, когда он узнает, что его отец опоил студентку, а потом воспользовался ею, зачав ей ребёнка. Да так красиво, что та ничего и не поняла. А когда поняла – поздно уже было. Это же из-за того препарата, что ты мне дал, да? Спасибо, я вспомнила ту ночь не сразу!

      – Пор-рть, – выпаливаю, рыча. Опять всё полыхает. Убить её готов. – Мне насрать.

      Три года назад я так не сказал бы.

      Из-за Аяза я уехал. Это он всё разрушил. Если бы держал своего дружка в штанах, а мозг в голове – не натворил бы дел. А мне не пришлось бы бросать Еву, делая всё это с ней. У меня не было выбора. Я даже из страны выбраться не мог из-за подозрений государства в сторону нашей семьи.

      И только решив этот вопрос…

      Я здесь.

      Смотрю в карие, заплаканные глаза, от которых душу выворачивает. Мою. И не только из-за него.

      Ребёнок, которого я желал увидеть три года… Его нет.

      Я не знал. Вообще думать о ней боялся. Чтобы не сорваться.

      Я и так два года терпел до встречи в Дубае. Ждал, пока ей восемнадцать исполнится. А потом терпеливо ожидал, пока она сама придёт ко мне. Еле сдержался, чтобы в той арке на неё не наброситься.

      Она – мой алкоголь, который кружит голову. Вырубает мозг. И только вдали от неё могу думать.

      А с ней – вообще невозможно.

      Я не сразу понимаю, что она говорит.

      Бесплодие. Боязнь мужчин.

      Первое особо врезается в слух.

      – Тебе лечиться, Саидов, надо…

      Я ещё раз втягиваю носом её запах. Веду ладонью по волосам. И резко сжимаю их, злясь на самого себя. И на неё.

      Потому что родилась такой. Притягательной. Дико соблазнительной.

      – Я тебе не верю, – стойко отвечаю. – Ты ответишь за свою ложь, Ева. Знаешь как?

      Усмешка сама озаряет моё лицо.

      – Повторим ту ночь, – вспоминаю её. Сладкую. Мучительную. Грёбаную ночь. Белые простыни. И её изгибы на ней. Я помню всё до секунды. Как одежду рвал и всё остальное. – Всё до мельчайших подробностей. Родишь мне. Снова.

      Она застывает и словно не дышит.

      – А если я не вру? Ты уйдёшь?

      Я резко отстраняюсь. Еле отпускаю. Челюсти от неё сводит. Зубы сжимаю так, что те чуть не крошатся.

      Не могу рядом с ней больше быть.

      Выводит.

      Всем.

      Поведением, манерой общения. И собой.

      Я сейчас сорвусь и снова возьму её. Прямо здесь.

      – Не уйду, – говорю честно. – Как бы ты ни хотела, что бы ты ни сделала… Я тебя в покое не оставлю, Ева. Считай, что время без