В договор не входит. Лина Ласс

попыталась его отвлечь.

      – Макарычу плохо стало, Вера Николаевна его в больницу повезла… Так что мы с тобой одни.

      Я почувствовала, как предательски быстро забилось сердце, а нога стала подрагивать. Хоть бы приставать не начал. Надо было заговорить Толика.

      – Что-то с сердцем? Он вроде как жаловался.

      Чёрт, голос дрогнул.

      – Пойдём, – сосед не обратил внимания на мой вопрос. – У меня уютней в комнате… диван мягкий.

      Он присел рядом и прикоснулся к моей ладони. Я вздрогнула от брезгливости, наскоро спрятав руки под столом. Биение сердца ускорилось в предчувствии чего-то дурного.

      – Мне и здесь хорошо.

      – Ну чё ты из себя строишь-то? – Толик внезапно провёл рукой по моему бедру. Я резко вскочила с места, и он, несмотря на своё состояние, тоже, перегородив путь из кухни. Положил руки мне на талию и стал теснить к стене. – Я же тебя приглашаю. По-хорошему.

      – Толя, убери руки, – я попыталась сделать это сама, но он лишь сильнее сжал их, прижимаясь ко мне своим пузом. Теперь мне стало совсем не по себе, а всё тело сотрясла нервная дрожь.

      – Какая строптивая. Ты думаешь, я не вижу, как ты на меня смотришь?

      – Никак я на тебя не смотрю, – я старалась говорить уверенно, но получалась жалкое блеяние. В голове прокручивались все возможные варианты развития событий. Он был крупнее и сильнее меня. Мои пятьдесят килограммов против его ста. Только если уговорить не трогать, заболтать.

      – Всё маечки такие откровенные надеваешь, – его рука пошла вверх к груди, и я попыталась перехватить её.

      – Пусти!

      – Недотрогу строишь?

      Он резко сжал мою грудь, и я вскрикнула, попыталась вырываться, но быстро поняла, что силы неравны. Своим туловищем он припечатал меня к стенке, мял грудь и пытался поцеловать в губы. Я уворачивалась и упиралась руками, но он будто не чувствовал моих жалких попыток.

      – Отпусти меня! Нет! – я крикнула во всю глотку, но тут же получила пощёчину такой силы, что задвоилось в глазах.

      – Ты чё в ухо орёшь? – прорычал Толик.

      На какие-то мгновения все звуки погрузились в вату, а моё тело ослабло. С трудом могла сфокусировать зрение, всё стало мутным и вибрировало. Я пребывала в подобии сна, не понимала, что происходит вокруг, где нахожусь, но улавливала только неясные движения рядом. Меня потянуло вниз, словно утаскивая в тёмную яму, пока комната с её обшарпанными стенами кружилась, постепенно принимая прежние очертания. Наверное, это длилось всего несколько секунд, но когда я пришла в себя, то поняла, что лежу на кухонном полу, а надо мной на коленях копошится Толик. Я оглядела себя – куртка была распахнута, футболка задрана, обнажая грудь, ширинка на джинсах открыта. Послышался металлический звук расстёгивающегося ремня.

      «Боже! Что он делает? Он сейчас изнасилует меня!»

      Меня будто сковало льдом – паника проникла под рёбра, лишая шанса на малейшее движение. Только и могла наблюдать, как сосед приспускает брюки. Нет-нет-нет!