Женские истории, рассказанные мужчиной. Богдан Селиванов

на твоей могиле. Мне стихотворение очень нравилось, поэтому я его и запомнила. Я помню многие твои стихи.

      Ну что же, ты уже понял, что второй акт в разгаре? Этому гениальному трюку я научилась у тебя.

      Я помню тот твой спектакль «Городской сумасшедший», в котором вся актёрская труппа в верхней одежде появилась, неожиданно, прямо в зрительном зале и, громко извиняясь, проследовала на сцену.

      Зритель в замешательстве думал, что автобус с актёрами просто опоздал, но на самом-то деле – это был режиссёрский замысел, и спектакль уже начался.

      С большим аншлагом шла та постановка, впрочем, как и все твои пьесы.

      Ничего удивительного, что я влюбилась в тебя без памяти: красивый, молодой, яркий, невероятный, талантливый, успешный, богатый, всеми желанный!

      У меня не было ни единого шанса устоять перед тобой. Ни единого.

      Где была я – нищая молдавская иммигрантка, и где был ты – обласканный вниманием и славой режиссёр.

      Небо и земля. Ангел и земная женщина.

      Я ведь прекрасно понимала, что и кого ты имел ввиду в своей пьесе «Шаги ангела». Мне это даже льстило. Получается, что я, земная женщина, покорила сердце божества. Выходя на сцену, я играла саму себя.

      В каждом том спектакле я слышала твоё признание в любви ко мне. Даже тогда, когда мои глаза не просыхали от слез разочарования и гнева, я бежала на сцену в попытке снова ощутить твою любовь к себе. Чувство, ставшее рудиментарным.

      Спасая себя, я сумела разделить два твоих образа: один обижал меня, а другой – продолжал воспевать любовь ко мне. Я старалась забывать, что любовь воспевал придуманный тобою персонаж с крыльями за спиной. «Мне так было легче падать в бездну», – помнишь, откуда это выражение? Ты сказал его на нашей свадьбе. Тогда мы летели к земле в свободном падении, спрыгнув с парашютом с высоты четырёх километров. Ты крепко обнимал меня, перепуганную до смерти, и я верила в то, что отдала свою жизнь и счастье в надёжные руки.

      А как только наши ноги коснулись земли, ты торжественно объявил: «Марианна Василеску, выйдя за меня замуж, ты согласилась на прыжок в бездну! Я никогда не отпущу тебя. И если мы когда-нибудь разобьёмся, то сделаем это вместе, обнявшись.

      Да уж, всё же первым до земли долетел ты, и твой парашют не раскрылся. Где -то на высоте твои руки отпустили меня.

      Устроить свадьбу в полёте – на такое способен только ты. Эффектно и очень романтично.

      Я еле дышала от счастья. Несколько лет я и не могла перевести дух, нас закрутило в водовороте чувств. Ты оказался большим собственником и не сводил с меня глаз, ревностно следя за любыми моими действиями. Разумеется, меня это устраивало, так как было надёжным символом любви. Устраивало меня даже то, что ты отказывался давать мне главные роли, стараясь сохранить меня для себя, в тени. Я была согласна на всё.

      Страсть! Страсть! Страсть! Это чувство обжигало нас обоих.

      Потом начался наш самый яркий период – гастроли, и они были по всему миру. Каждый раз – аншлаг. Ты блистал в лучах славы, а я, стоя почти за кулисами, безмерно гордилась тобой. Мне,