Продавец Песка и другие сказки потерянного города. Александр Юрьевич Андреев

птиц и зверей, как на равных, а порой почитали их выше себя – в те далекие времена Свирельный Бор еще не был для человека запретным местом, хоть и не всякому был открыт. Это – сердце тайги, источник ее силы. Это место окружено плотным кольцом могучих кремлов – древних волшебных деревьев, твердых, как железо. Их длинные ветви умеют двигаться быстрее змей и обладают страшной силой. Кремлы подчиняются Голубой Важенке. Только с ее дозволения они пропускают гостей в Свирельный Бор. Туда, каждую весну собирались на Праздник Деревьев приглашенные звери, птицы и данны. Не забывала благодатная Голубая Важенка и о человеческом роде…»

      При слове «данны» Эми вопросительно вскидывает голову, но не осмеливается прервать девочку. Однако ж Исидор сам останавливает ее, подняв руку, и говорит:

      – Думаю, ты не знаешь, Эммануил, кто такие данны, но об этом речь впереди.

      – «Не забывала благодатная Голубая Важенка и о человеческом роде», – продолжает читать Береника. – «Достойнейшие из людей также приглашались на праздник и получали звание жрецов. Но убивавшие лесных зверей не могли быть гостями Свирельного Бора. Шло время, и народ за народом погрязал в убийствах и отвращал от себя взор благодатной Важенки. В конце концов, из многих приверженцев ее осталось лишь одно маленькое племя, жившее в трех днях пути от Свирельного Бора, на холме у Великой Реки. На этом холме, где и по сей день живет наше братство, древние его обитатели, наши предки, взрастили сотни тубелинов из шишек, что веками приносили сюда жрецы.

      Так выросла Священная Роща, дарившая маленькому народу долголетие и радость, которой не может подарить поедание убитых зверей. Однако же за пределами Свирельного Бора тубелины быстро теряли волшебную силу. Им нужна была помощь их родины. Этому и посвящали себя жрецы нашего братства. Каждой весной, по зову благодатной Важенки, они вставали на Тайную Тропу. Три дня и две ночи пробирались они сквозь тайгу к Свирельному Бору, чтобы присутствовать на Празднике Деревьев, за которым следовал Праздник Смеха.

      Спустя две недели после первого весеннего пения тубелинов их ветви покрывались голубыми цветками, похожими на шишечки и изящными, как розы. И вот, погожим майским утром, эти голубые розы начинали дрожать, нежно позвякивая. Звон разрастался – от того, что землы, кроткие слепые существа, живущие в ветвистых корнях тубелинов, смеялись все счастливее. Наступал Праздник Смеха. Радуясь весне, землы смеялись от зари до заката и всю ночь напролет. Небо разгоралось звездами, а смех деревьев звенел все явственнее. Каждый цветок уже дрожал всеми своими лепестками, издавая тонкий звон.

      И тогда жрецы пускались в обратный путь. Важененок – мальчик с оленьими глазами в плаще из хвои – срывал и дарил им три смеющихся цветка. В трех кувшинах с родниковой водой они несли их три дня сквозь тайгу, домой. Плавая в кувшинах, цветки продолжали дрожать, и вода ажурной рябью смеялась вместе с ними. В пути они постепенно засыпали, изредка пуская по воде тончайшие колечки, словно смех снился им.

      На третий вечер пути жрецы достигали