Почти непридуманные истории. Из записок хирурга. Сергей Гордеев

вскакивал, тряс полами халата и скверно ругался. Мое присутствие он особенно не отметил. Но чувствовалась в его движениях некоторая манерность и чрезмерность, свойственная сценическому настрою творческой натуры. Впрочем, мое настроение не позволяло концентрироваться мне на мелких глупостях. Я постигал торжественность момента, и сидящий напротив меня человек в белом халате, колпаке и белых, до невозможности похожих на кальсоны, хлопчатобумажных штанах был овеян неким ореолом таинственности и средневековой магической силы. Время начала приема наступало неотвратимо. Я волновался, Василий Степанович курил, стрелка часов на стене с тихим сухим щелчком передвинулась на ту грань, которая навсегда отделила от меня время безмятежного моего школярства и открыла путь трудного постижения серьезного и ответственного процесса таинства врачевания.

      – Можно? – В кабинет протиснулась полная, с одышкой женщина лет пятидесяти. Не дожидаясь приглашения, повернулась, закрыла дверь кабинета, потом так же обстоятельно развернулась, поправила платок, подошла вплотную к столу и молча закивала плаксивым лицом Василию Степановичу, выражая ужасное страдание и боль.

      – Ну что, голубушка! На что жалуешься? – Тон показался почти приятельским. Я было подумал, что Василий Степанович повстречал свою старую соседку.

      – Да вот, замучил проклятый! Геморрой этот… Как на двор нужду большую справлять, так на крик кричу, сил больше никаких нет! А вот уж дня два так и ни сесть, ни встать, света белого не вижу! – Женщина плаксиво подтвердила справедливость жалоб самым что ни на есть несчастным выражением лица.

      Из дальнейшего расспроса проясняется диагноз: тромбоз геморроидальных узлов, заболевание острое, сопровождающееся воспалением и резкой болезненностью в области прямой кишки. Женщина так измучена, что никак не смущается перспективой осмотра. Одна надежда – это врач, лишь бы помог, лишь бы побыстрее избавил… Забыть эту лютую навязчивую боль – единственная мысль в сознании женщины, готовой на всё во имя облегчения страданий.

      Василий Степанович оживляется. Он решительно загоняет пациентку на кушетку, заставляя встать ее на карачки. По-врачебному это звучит «коленно-локтевое положение», однако, услышав эту фразу, больные, как правило, полностью теряют ориентацию в пространстве. Они долго, с овечьей бестолковостью вертятся из стороны в сторону на кушетке, не понимая, что, собственно, от них требует доктор.

      А иногда принимают вдруг нелепые и совершенно непригодные для осмотра позы. Наша пациентка старательно и безрезультатно овладевала кушеткой, внимая объяснениям хирурга. В итоге Василий Степанович вынужден был, что называется, «в лицах» показать, как должна выглядеть поза больной, выставив локти и подогнув под себя ноги. На лице женщины проступило понимание:

      – А!.. Ясно!.. Так бы и сказали, дескать, надо встать