Ложная игра, или Одинокие в толпе. Милена Фомина

                                     * * *

      Последующие дни девушка пребывала более чем в напряжённом состоянии, что не могло остаться незамеченным. Она постоянно будто опасалась чего-то, но никто из работающих вместе с ней даже на одном станке не спросил об этом, возможно, невольно растеряв эти мысли в шуме работающих машин.

      Так дни сменяли ночи, за которыми вновь наступали рабочие будни. Все как на подбор, словно переняв привычки людей, они следовали друг за другом стройной вереницей часов, став для последних безынтересными и однообразными. Уже совсем было не важно, что почти каждую секунду у них (у людей) над головами сменялись порой неподвластные человеческому воображению небесные пейзажи, а что говорить о неповторимых рассветах и закатах… Забылись даже они, даже эти пейзажи как неповторимые отпечатки пальцев людей… Потерялось даже это очевидное, что в буквальном смысле у нас на ладонях. Как же сами дни, сама их душа, как же наши души?

      Вновь огромный зал ткацкого цеха погрузился в гул и скрежет работающих машин. Шум отлетал от прочных стен, но вновь возвращался, раздаваясь, вибрируя под потолком, уже чуть тише и более глухо. А стены всё продолжали принимать звонкое эхо непрерывно следующих и отбивающих с новой силой ударов механизмов. Казалось, что если даже разом выключить все станки, их эхо ещё долго не утихнет здесь, накатывая по несколько раз волнами, не растворяющимися в водной ряби до того момента, пока не совершат свой почти незаметный, а от того и неведомый цикл.

      Словно длинные вилы, словно пяди машин, вновь сходятся механизмы, накладывая очередную строчку плотной ткани с уже различимым узором. В отсчитанные и тем самым ставшие строгими минуты небольшой паузы нежные и хрупкие женские руки ловко продевают очередную нить сквозь зубья станка. Вскоре последние вновь неумолимо сомкнутся, как будто и не зная об этих руках, не дожидаясь их, но тем и создавая то непрерывное движение, лишь с помощью тех рук рождая всё новые узоры на полотне ковра.

      «Но что, если продеть нитку иначе?» Девушка на миг оторопела как от этой мысли, так и от идей по поводу её воплощения в реальность.

      – Ты чего? – звонкий и немного охрипший от молчания, едва не сорвавшийся женский голос словно пробудил её, возвращая в чувства. Её, на миг погрузившуюся в мысли.

      Она же едва успела обогнуть нить меж шпилей станка, которые вновь сомкнулись в твёрдой хватке в тот самый миг, когда девушка одёрнула руки. Почудилось, что он и сам специально выждал эту секунду, чтобы не ранить девушку.

      – Ты в своём уме?! Чуть ли останавливать не пришлось, – прокричал уже другой, более мелодичный и томный, голос, плавность которого смолкала в напряжённых связках, оставляя лишь дребезжащие выкрики, раздававшиеся сквозь шум и грохот работающих машин.

      Девушка отпустила сконфуженные мысли, которые, однако, вовсе не собирались покидать её насовсем.

      Уже давно вечер золотил небосвод нитями облаков, окрашенных яркими и тёплыми лучами скрывавшегося за горизонт солнца, вскоре оставляя лишь лиловые, приглушённые кораллово-малиновые, тёмно-оранжевые цвета, цвета охры, тёмно-салатовой бирюзы, так и оставшиеся незамеченными случайным взглядом.

      Помещение