Двести лет рода. Вячеслав Панкратов

действующих по закону, введенному еще царским правительством во время первой мировой войны. Эти отряды действовали и при Кренском, и особенно жестко из-за голода в гражданскую войну, отбирая все излишки продовольствия в деревнях и селах, проводя облавы на дорогах и вокзалах против мешочников и спекулянтов, мало разбираясь с каждым отдельным человеком, и, бывало, даже расстреливали за сопротивление и сокрытие продовольствия.

      У отца изъяли все, что он вез домой, хорошо еще не арестовали, как других, увидев его рабочие руки и поверив в его пятерых детей, – просто сунули в руки полбуханки хлеба и кусок сала и загнали обратно в поезд. И Анна помнила, как отец, сидя на табуретке посреди избы, плакал, рассказывая это матери, а вокруг стояли его дети и плакали вместе с ним.

      И тогда Алька понял почему Анна привезла его сюда, почему захотела увидеть сама и рассказать ему о своем детстве в этой деревне со смешным названием Голосиловка, стоящей теперь с полу развалившимися заборами, с заколоченными окнами изб и заросшими бурьяном палисадниками.

      Обратно они прошли быстро, потому что надо было успеть к автобусу, который ходил один раз в сутки: туда и обратно. И Алька, уже не плакал, а терпел, и даже не задавал вопросов, потому что надо было спешить.

      Алька понял, что она рассказывала ему о себе, потому что хотела показать ему часть своего детства, и в.идимо знала, что он ее поймет.

      4. Рассказы Анны.

      Наша память избирательна и ассоциативна. Она включается под воздействием ассоциаций и выключается, когда обнаруживается, что она просто не нужна. Точнее – не выключается никогда, работает рефлекторно и постоянно; просто мы не замечаем этого.

      Она делает это самопроизвольно, порой бывает навязчива, как мотив простенькой песенки, порой – пропадает в провалы, а потом снова проявляется на поверхности мыслей, когда мы ее не ждем, и снова будоражит нас своими образами и ассоциациями.

      Должно быть именно это свойство нашего мозга скользить по связям и ассоциациям непроизвольно от нас самих заставило ученых третьего тысячелетия уже нашей эры усомниться, в том, кто кем управляет: мы нашим мозгом или мозг нами?.. Во всяком случае они в начале XXI века прилюдно, хотя и не совсем серьезно, задавали такой вопрос и не могли ответить на него с полной уверенностью. Хотя несомненно, что мы и наш мозг – это единое целое, и ставить такой вопрос научно, отделяя мозг человека от него самого, вообще бессмысленно, разве что для забавы, создавая шутливый околонаучный парадокс.

      Но…«Вот и прекрасно, что мы столкнулись с парадоксом, – сказал когда-то Нильс Бор, открывший конструкцию атома. – Значит есть надежда на прогресс!».

      …Порой нам кажется, что мы не управляем нашей памятью, но это – ошибочно. Когда мы попадаем в какие-то сложные ситуации и хотим вспомнить и понять нечто остро необходимое для нас, наш мозг, стараясь решить проблему, в поисках схожих прецедентов напрягается и его нейроны с такой скоростью начинают скользить по своим связям, что приходиться