Формула порока. Евгений Миронов

города лекарств на сто руб лей по выдаваемому списку. Завтра после работы я найду и приобрету нужные лекарства. А послезавтра, в среду, я их привезу вместе с водой. Что ещё тебе, Володя, здесь обязательно понадобится?

      – Спасибо. Если что-то экстренно понадобится здесь, думаю, позвонят. Об остальном я скажу тебе при встрече. А как встретила тебя Елизавета?

      – Ей повезло, что она куда-то испарилась.

      – Чем она тебя смущает?

      – Как чем? Наверняка это с ней ты вчера назюзюкался!

      – Успокойся, ма.

      – Cherchez la femme.

      – Это все пустяки.

      – Лучше бы тебе понять, что всё складывается из мелких пустяков, – мать рукой указала на потёртый драный линолеум.

      – Я прошу тебя, ма, позвони ей вечером и объясни ситуацию. Только, пожалуйста, без скандалов, хорошо?

      – С этой беспорочной овечкой я – сама дипломатическая корректность!

      – И передай, что приезжать ей сюда, надо думать, вряд ли стоит.

      – Вот это обязательно передам!

      – Хорошо?

      – Обещаю тебе.

      – Только скажи, что именно я просил об этом!

      – Договорились.

      – Надо бы и на работу позвонить, как считаешь?

      – Я сообщу вам в отдел и скажу, что ты в больнице на обследовании с пока туманным диагнозом. И чтоб ждали тебя только через две недели или позже. Ну что ж, Володя, крепись, держись.

      – Давай, ма, обходиться без слёз, – попросил он, увидев, как у деятельной матери вдруг сделались влажными глаза и зашевелились губы.

      – Как всё это быстро случилось!

      – Мне и без того тошнит от военкомовских угроз.

      Они простились. Владимир отправился в палату, присел на кровать, послушал уже знакомую скрипичную мелодию, попил водицы. Затем облачился в тренировочный костюм и пошёл сдавать сестре-хозяйке на хранение пакет со своей одеждой.

      Закончив хлопоты, он готовился прилечь, но динамики чётко объявили:

      – В отделении ужин, пройдите в столовую. В отделении ужин…

      В столовой у раздаточной амбразуры он спросил истерзанных процедурами пациентов:

      – Что будет на ужин?

      – Овсянка, сэр! – сообщили ему сразу трое, которые стояли первыми.

      Замученные пациенты казались довольными своей осведомлённостью и своим ответом новому пациенту. По крайней мере, они попытались изобразить радостные улыбки на своих лицах. Получалась же гримаса, какой пугают маленьких детей. В улыбке всех троих наблюдалось что-то общее, что-то от Бармалея.

      – Традиционная овсянка, это хорошо, превосходно, это по-нашенски, по-пролетарски, – возрадовался Владимир.

      Затем он развернулся и возвратился в палату, чтобы посмотреть на продукты, принесённые матерью. И правильно сделал. В пакете оказались сметана, острый сыр с дырочками, пирожки с картошкой, которые требовали безотлагательной заботы по причине их срока годности. Имелись и продукты, которые могли подождать: яблоки, кусок сервелата, очищенные