Формула порока. Евгений Миронов

спиртного, о галлюцинациях, о наличии психических отклонений у родственников и в заключение дали подписать бумагу о том, что с правилами распорядка и режимом лечебного заведения он знаком и обязуется выполнять. После опроса он допил остатки газированной жидкости и вновь почувствовал облегчение.

      Вторая женщина оказалась медицинской сестрой и отправилась сопровождать новоиспечённого пациента в определённое ему отделение. Владимир проследовал через холл за голубым халатом. Как и в первое появление, публика здесь мало интересовалась чем-либо: мысли посетителей были заняты ухабами на дороге собственной судьбы. Владимир с медсестрой прошли мимо бритого охранника. На лестничной площадке у деревянной двери медсестра нажала кнопку звонка.

      Через полминуты дверь отворили, и Владимир очутился в длинном узком коридоре. На высоком потолке висели открытые неоновые парные светильники, в каждом из которых светилась только одна длинная лампа из двух.

      «Наверное, из экономии», – подумал он.

      Его провели в комнату с темной табличкой со светлым словом «Сестринская» и посадили к столу. Здесь уже другая медсестра в белом халате без головного убора стала опрашивать и заполнять дальше медкарту.

      – Черепно-мозговые травмы имелись ли у вас?

      – Отсутствовали.

      – Имеются ли у вас психические заболевания?

      – Как-то обошёлся.

      – Имеете ли вы родственников с психическими заболеваниями?

      – Только русские в родне.

      – Болеете ли туберкулёзом?

      – Здесь я здоров, хотя, подобно Горькому, съездил бы на Капри.

      – Давайте ближе к теме! Болели ли вы инфекционными заболеваниями?

      – Ангиной в детстве, получается, много раз.

      – Болели ли вы гепатитом?

      – А что это такое?

      – Желтуха.

      – Ею заражаются, я слышал, от крыс, вроде бы?

      – Заражаются разными путями, но поскольку вы спрашиваете, что это такое, значит, данная болезнь, скорее всего, вас миновала стороной. Обычно кто болел ею, знают, по крайней мере, название, потому что лечение проходит, как правило, в стационаре и чаще в Боткинской больнице.

      Медсестра выглядела миловидной, привлекательной и чем-то напоминала одну из спутниц Филиппа Киркорова, когда он исполнял шлягер про марлевые повязки. Владимир припомнил, что в приёмном покое у женщин на руках и в ушах отсутствовали всякие украшения. Здесь в отделении он встретился с тем же, и удивился своему наблюдению. Кроме того, на головах медперсонала отсутствовали всякие поварские колпаки или косынки, поэтому девушки и женщины в стерильных халатах преподносили свои скромные продуманные причёски для всеобщего обозрения.

      Стены и высокий потолок помещения давно скучали по штукатуру и кисти маляра. В комнату входили и выходили из неё сноровистые медики в опрятных, видавших лучшие виды белых халатах и медлительные пациенты в тапочках и спортивных костюмах. Тщательной покраски требовали потрескавшаяся рама с подоконником и обшарпанная, хотя и чистая, дверь. На исцарапанном канцелярском столе то