Жестокий век. Исай Калашников

– Гао Цзы.

      – Ты зачем все это рассказываешь? Сколько раз говорю: не распускай язык.

      – И вам нельзя рассказывать, учитель? – удивился Хо.

      Ли Цзян подумал, важно разрешил:

      – Мне можно… Так, говоришь, Гао Цзы? Все верно, где князь Утубу, там Гао Цзы. Они большие друзья. Кто еще был?

      – Елюй Люгэ. У него еще глаза такие… веселые.

      – Знаю, знаю. Как не знать такого человека. Это один из прямых потомков последнего императора династии Ляо. Важные люди слушали тебя, Хо! И они хорошо оценили твою работу. Не пригодились ли тебе мои поучения?

      – Без вас, наставник, я получал не серебро, а палки… – сказал Хо, чтобы сделать старику приятное.

      – То-то же.

      Заснуть Хо долго не мог. Мешал шум дождя, и слишком много было всего, о чем следовало подумать. Награда все меньше радовала его. Слиток он получил за ложь. Не придумай он про золотую бороду Алтан-хана, вряд ли расщедрился бы Хушаху. Да, но и сами сановники, оказывается, лгут кочевникам. Почему так? Что он соврал – понятно. Ему хотелось помочь кэрэитам, а значит, и семье Есугей-багатура, своей сестре Хоахчин. Он бессилен был помочь им чем-либо другим. А для чего неправда сановникам? В их руках немыслимые богатства, сотни тысяч воинов. Непонятно…

      В доме было тихо. Все, кажется, уже спали. Хо лег щекой на деревянный подголовник (в Китае вместо подушек пользовались твердыми подголовниками, их изготовляли из дерева, кожи, циновок, бамбука, из керамики и фарфора), закрыл глаза. Надо спать. Завтра целый день будет здесь. Он переложит печь… Цуй будет помогать ему. Почему она сегодня на себя не похожа? Не сказала ему ни одного слова.

      Утром дождь перестал. Хо вышел в сад. На листьях деревьев, на лепестках цветов блестели дождевые капли, лужи воды стояли между грядок, на дорожке. Сбросив туфли и до колен закатав штаны, Хо принялся за работу. Отвел воду, поправил грядки.

      Пришел Ли Цзян, сел на скамейку, зажмурился от солнца, казалось, задремал, пригретый яркими, теплыми лучами. Долго сидел так, встряхнулся, подозвал Хо.

      – Важный разговор с тобой будет.

      Хо сел, вытянул ноги, пошевелил пальцами, сбивая темно-бурую грязь.

      – Ты хотел печку переделать? Успеешь сегодня?

      – Не знаю. Но что за беда – закончу завтра.

      – Завтра нельзя. У меня будут большие гости. Очень важные гости. О свадьбе будем сговариваться. Да, да, последняя дочь покинет меня, Хо. Как жить буду? Жена болеет, вот-вот позовут ее к себе предки. В монахи идти, что ли?

      – Цуй – замуж? – ошарашенно спросил он. – Да вы что, учитель?!

      – Мне не хочется с ней расставаться. Но жених хороший – сын чиновника казначейской палаты.

      – Не выдавайте замуж Цуй, учитель! Нижайше прошу вас!

      – Да ты что! Как можно, чтобы она сидела возле меня? Моя жизнь заканчивается, а ее только начинается. Старое дерево не должно закрывать свет молодой поросли. Лучше уж уйду в монахи. – Помолчал. – А может, мне усыновить тебя, Хо? А? Душа у тебя добрая. Женю на хорошей девушке… А?

      – Не нужно мне ничего этого! – Хо, не замечая,